Савелий Зотов не мастер говорить, до Федора ему, как до неба, что неудивительно – тот преподает философию в местном педагогическом университете. Философия – наука расплывчатая, предполагает умение говорить много и долго, а также обладание навыками полемики. Всем этим Федор оснащен в избытке в отличие от Савелия. Зотов обладает чувством стиля, прекрасно пишет, он главный редактор и гордость местного издательского дома «Арт нуво», но говорить не умеет – блеет, заикается, повторяет без конца «это самое», «как бы» и всякие другие бессмысленные словечки. Искусство речи элитарно, как справедливо заметил кто-то из великих. Тот, кто умеет говорить красиво и без потерь донести до аудитории свою мысль, выиграет любое сражение за умы. Федор Алексеев научился этому, поднаторев на философских семинарах со своими студентами, которые его любят, но спуску не дают, будучи в силу своего возраста ниспровергателями авторитетов, теорий и устоявшихся догм.
– Но ведь нашел же, – оправдывался Савелий. – Нашел же…
– После двухчасовых блужданий, – горько заметил Федор. Он полулежал на мягком диване, закрыв глаза, показывая всем своим видом, что безумно устал.
– Ну, виноват, – бормотал пристыженный Зотов. – Действительно, получилось некрасиво. Ну, ладно, Федя. Сколько можно… это… топтаться?
– Я-то тебя прощаю, Савелий, – отвечал Алексеев. – Я-то прощаю… Хороший хоть был человек?
– Хороший, – неуверенно ответил Зотов. – Работал у нас охранником. Жена попросила, я и пошел, а тут ты…
– Ладно, Савелий. Ты все правильно сделал. Когда-нибудь и мы так же будем наслаждаться вечным покоем, и если никто не почешется прийти… представляешь, как нам будет обидно?
– Не надо быть таким пессимистом, – заметил Савелий серьезно. – Я думаю, придут. Коля придет!
Федор Алексеев только хмыкнул в ответ.
Официант, не спросив, принес им хрустальный графинчик с коньяком, тонко нарезанный лимон и запотевшую бутылку минералки.
– Давай за твоего коллегу, – предложил Федор. – Пусть земля ему будет пухом.
Они выпили. Помолчали. Народ потихоньку подтягивался, жужжал негромко. «Тутси» был баром с доступными ценами, слегка старомодным, куда ходили в основном люди спокойные, из тех, что не лезут драться, перебрав, а безропотно расплачиваются и, не торопясь, бредут домой.
Здесь нет ни оглушающей музыки, ни висящего над стойкой орущего телевизора. Даже вышибала Славик, приятный молодой человек с лицом интеллектуала, был в прошлом студентом Федора. Завидев Алексеева, он спешил ему навстречу и всегда спрашивал: ну как там альма-матер? Дышит еще старушка, отвечал Федор. Это было как пароль и отзыв, которые никогда не менялись.
Они собирались здесь втроем. Третьим в спевшейся компании был капитан Николай Астахов, мент. Алексеев тоже служил капитаном до того, как