– Просто так трахаться мне некогда. Любви, когда обо всем забываешь, никак не случается. Молодые, которые лезут под юбку, все поголовно нищие. У таких брошенные дети – вместо визитной карточки. Мне это надо?
Лиза успокаивалась. Ничего страшного, просто умница растет. То есть выросла. И ее опять несло:
– Доченька, Машенька, знаешь, в чем твои проблемы? К тебе мужчины боятся приблизиться – смысла не видят. Тело фотомодели, модная одежда и ну такое строгое, такое чисто-наивное личико. Нормальному мужику в голову не взбредет, будто ты можешь быть свободна. Ты уж веди себя как-то пококетливее.
– Мам, ты такую байду даже в романах своих не пишешь. А мне считаешь возможным говорить! – зверела Машка.
– Капельку поигривее. – Лиза обидчивой не была. Сказала дочь, что чего-то такого отрицательного не пишет, – уже комплимент.
– А СПИД и гепатит? Вознесенский сказал, что любовь умерла, когда презерватив стал обязательным для Ромео и Джульетты. Или ты только с Пушкиным соревнуешься, а остальных пиитов для тебя не существует?
Лизе надоели напоминания о том старом пьяном скандале. Начни реагировать – со свету сживет родная же дочь. Поэтому она всегда усмехалась. Машка считала ее веселой и светлой, а у матери подолгу болела ранка на месте содранного с памяти струпа.
– Но необходимо разок замуж сходить и, если не понравится, вернуться. Брак, Машка, – это не штамп в паспорте, а ни с чем не сравнимое состояние души и тела. Как подводное плавание: словами не выразишь, а нырнуть необходимо.
– Зачем?! – уже орала Машка.
Взрывная Лиза хлопала дверью.
Опять же удивительно: греша нудноватостью своих текстов и обладая тяжелой склонностью к повторениям сказанного, Лиза не выносила чужих сказок про белых бычков. Темперамент навязывал действия. Однажды, уловив из слов приятельницы, что в ее лечении время – жизнь, Лиза даже просьбы не выслушала. Задействовав неимоверные связи и оставшись должна кучу денег, перевела ту из хорошей больницы в прекрасную. И лишь через сутки выяснилось: женщина после долгой преамбулы всего лишь собиралась просить содействия, чтобы ее из первой, хорошей больницы на денек домой отпустили – внук родился…
Ширк… На сей раз боком о скамейку. Лиза Шелковникова неприязненно оглядела ее и села, как на пыточный агрегат. Как ни странно, ножи из него не повылезали, и бедняга чуть-чуть расслабилась. «Очень травматично сегодня гуляю. Пойду на бульвар», – решила она.
Глава