Этот нескладный здоровяк действительно был нежен – сплетни оказались правдивы, но Ленни едва сдерживала тошноту. Глупая отвага! И еще более глупым образом она до последнего момента ждала… ждала какого-нибудь знака, сказочной весточки, спасительного чуда: телеграмма! телефонный звонок! Ведь тот, мучитель, даже за четыре тысячи километров не может не чувствовать, что здесь в нее летит бомба, что сейчас произойдет взрыв. Господи, но ведь телеграмма не придет в дом Маяковского – тогда нужно было ехать к ней. Через минуту после взрыва она уже заперлась в ванной, быстро оделась, ополоснула лицо холодной водой. Какое же лицо сотворить, чтобы выйти и прошмыгнуть к двери?
– Мадемуазель фотограф, меня ждут. Захлопните дверь. – Замок щелкнул, случайный любовник испарился.
Вечером она час не вылезала из ванной и врала Лизхен, что нечеловечески устала на съемке. Тело, казалось, вывернулось наизнанку, чтобы дать мочалке волю – оттереть, отмыть. В голове застыл калейдоскоп картинок, и сколько Ленни ни сжимала виски, ни терла лоб – картинки не исчезали. Вывеска неведомого отеля в Мадрасе и треугольные часы, обитые оранжевым мехом, в гостиной Маяковского. Забраться в ватный халат, притвориться больной, выпить три чашки какао и никуда не выходить из дома целую неделю. Никогда не избавиться от запаха чужого тела, от ненужного, обидного прикосновения чужой плоти. Брр! На лбу снова выступил пот. Слишком уж смелая, дурочка такая. Зато теперь снова можно взяться ненавидеть Эйсбара. Теперь опять есть за что.
Глава 3
Зарецкая в деле
Нет, без Нины Петровны Зарецкой Ожогин с графом Толстым точно не справился бы. Получив внушительный аванс, граф тут же отбыл на Лазурный берег, к кипарисам, запотевшим флаконам с розовым прованским вином, ласковому вечернему пению горленок. И через некоторое время стали приходить от него длинные телеграммы – иной раз в пятьдесят слов, а то и в сто. Почтовое отделение далекого Антиба, городка, известного тем, что туда приезжают разводиться самые богатые пары мира, предуведомляло: оплата – за счет получателя.
В каждой новой телеграмме Толстой предлагал новые версии будущего сценария. Сюжет про Петра I он менял на историю про Ивана Грозного, потом протаскивал в главные герои князя Курбского и живописал авантюрное дорожное приключение по переписке Курбского с царем-душегубом. Так прошло около месяца. Ни сценарий, ни даже план его не появлялся. А он был нужен. Очень нужен. Изначально договорились, что план поступит через две недели и начнут