Он начал так:
– Знайте, что отец мой был крупным купцом города Багдада во времена халифа Гарун-Эль-Рашида, но он имел несчастную слабость к вину и к игре на лютне и после своей смерти не оставил ничего. Я похоронил его и нанял чтецов, чтобы он читали после него Коран, и, проплакав о нем несколько дней и ночей, я открыл лавку и нашел, что в лавке очень мало товаров и что долгов у него много. Я уговорил кредиторов повременить и стал ревностно продавать и покупать неделя за неделей и уплачивать кредиторам[129].
Так я вел дела до тех пор, пока не заплатил все долги и не увеличил своего капитала. Однажды, сидя у себя в лавке, я увидал такую красивую молодую особу, какой никогда в жизни не видывал. Она ехала на муле, одетая в очень богатое платье. Один раб шел перед нею, а другой – позади. У входа на базар она остановила мула и пошла в сопровождении евнуха, сказавшего ей:
– Входи, госпожа моя, только смотри, никому не говори, кто ты такая, для того чтобы не возбуждать против нас негодования.
Евнухи продолжали предостерегать ее, а она начала осматривать лавки; моя лавка понравилась ей более других, и поэтому, подойдя к ней в сопровождении евнуха, она села на скамейку и поклонилась мне. Я же в жизни не слыхал таких сладких речей и голоса более приятного, чем у нее. Когда она откинула покрывало со своего лица, я устремил на нее свой взор и невольно вздохнул. Сердце мое преисполнилось любовью к ней, и я, не спуская с нее глаз, прочел следующее стихи:
Внемли, красавица, с вуалью сшитой,
Что смерть зову и чтоб не знать
страданий,
Которыми обязан я тебе.
Ты мне даришь блаженство посещеньем;
Ты видишь, я протягиваю руку,
Чтобы принять ей дар твоих щедрот,
Услыхав мои слова, она отвечала мне так:
Пусть сердце вырвут у меня в тот час,
Когда любить тебя могучей страстью
То сердце перестанет. Одного
Тебя я, милый, всей душой люблю,
И если глаз мой взглянет на другого,
Пусть от меня отнимется блаженство
И радости свидания с тобою,
Когда забыта мука дней разлуки.
– О юноша, – сказала она после этого. – Нет ли у тебя хорошеньких материй.
– О госпожа моя, – отвечал я, – раб твой человек бедный; но подожди, пока другие купцы не откроют свои лавки, и тогда я принесу все, что ты пожелаешь.
Таким образом я беседовал с нею, потопая в море любви и сходя с ума от страсти. Когда другие купцы отворили свои лавки, я встал и принес ей всякого товара и материй на пять тысяч серебряных монет. Все эти материи она передала евнуху, и они пошли прочь; а у входа на рынок рабы подали ей ее мула, и она села на него, не сказав мне, кто она такая, а я постыдился спросить у нее, и таким образом я сделался ответственным лицом за все эти материи, стоящие пять тысяч серебряных