Ринама с клокочущим возмущением относилась к националистам; они были чужие, а все остальные лимонцы – свои, близкие, понятные. Среди близких и понятных байернаджазцев было немало сексуально озабоченных хулиганов, которые доставляли Ринаме много беспокойства и неудобств. После окончания средней школы девушка убежала от них в Водяную республику, где неустанно гонялась за синей птицей счастья. Со второй попытки Ринама обосновалась в столице Водяной республики и всего ксегенского государства – непреодолимо притягательной и совершенно невозможной Совкме. От всех других городов Лимонии столица отличалась невероятными размерами. В ней всё было громадно: дома, проспекты, парки, в которых копошились человеческие муравейники, от которых отбивались отдельные особи, терявшиеся в необъятных столичных просторах. Совковые особи сновали вперёд и назад, сталкивались друг с другом; как муравьи, узнавали «своих» по запаху; однозапаховые кучковались, а разнозапаховые разбегались в разные стороны.
Когда Ринама приехала в столицу в первый раз, её острому обонянию все совковые запахи показались чужими. Она с треском провалилась на первом и главном вступительном экзамене в Институт иностранных языков. Она не сдала цинафрийский язык; и в этом не было ничего удивительного, так как от абитуриентов требовалось абсолютное знание чужого языка. Огорчённая, но не сдавшаяся девушка возмечтала о том, чтобы чужие совковые запахи стали ей родными. (Как всегда, она добилась своего, хотя покорение Совкмы продолжается до сих пор, потому что этот город непобедим). Вторую попытку Ринама предприняла через год, и она оказалась успешной. Настойчивая и скрупулёзная работа под руководством опытного репетитора ейверского происхождения – обаятельной и очаровательной Ребекки Ивановны – наконец увенчалась успехом – и Ринама поступила на цинафрийский факультет Совкового Педагогического института. Она сняла комнату в коммунальной квартире в самом центре Совкмы – в Рушниковом переулке – и приступила к дегустации совковых запахов. Очень скоро выяснилось, что все запахи были родные, ксегенские, только со своеобразными столичными нюансами. Ринама шарахалась от запахов алкоголя, никотина и мужского пота; зато, как бабочка, летела на соблазнительные запахи тонких духов под цинафрийскими названиями «Папийон», «Клима» и «Шанель». Кроме того, её привлекали насыщенные запахи неуёмной рушниковой толпы и знаменитых столичных театров; головокружительные запахи совковых парков и танцплощадок; вкусные запахи кафе, кулинарий и магазинов; пресные запахи библиотек и кинотеатров.