Китайские дети. Ленора Чу

и стихи иллюстрируют безграничную добродетель сыновнего и дочернего смирения: юноша призывает комаров сосать его кровь, чтобы родители спали непотревоженными; мужчина хоронит сына-младенца заживо, чтобы хворающей бабушке досталось больше еды; мужчина, пробуя на вкус испражнения своего отца, определяет таким способом, что отец смертельно болен, и предлагает пожертвовать собственной жизнью ради него. Мое любимое – о женщине и ее свекрови, фигуре в западной культуре очень недоброй. В Китае все иначе: в одной истории женщина вырезает у себя кусок печени, чтобы сварить на нем бульон, способный вылечить недужную свекровь.

      В нынешнем Китае смирение отпрысков часто проявляется в образовательных достижениях. Добиваться результатов в школе – вершина уважения к родителям, поскольку хорошие оценки и баллы на экзаменах – залог финансовой устойчивости, возможность содержать родителей и купить дом побольше – со спальней для бабушки. Принцип послушания и уважения естественно распространяется и на учителей, само собой: от детей «требуется чтить власть учителя безусловно», как писали двое западных ученых в 1996 году в исследовании китайской учебной программы детских садов.

      От родителей ожидают подобающего поведения. Я же в общении с учительницей Чэнь переступила черту. Опять проявила себя не как достойный последователь Конфуция.

      До меня это дошло, как раз когда она решила закончить нашу беседу о яйцах простым маневром: взяла и ушла от меня.

      В последующие недели Чэнь ко мне не обращалась, хотя я подмечала, как она поглядывает на меня во время вечерней родительской сутолоки. И вот однажды она попросила меня зайти в раздевалку, и я осознала, что Чэнь ждала возможности поговорить со мной с глазу на глаз.

      – Позвольте вас побеспокоить на секунду, – сказала учительница, выговаривая общепринятую любезность.

      – Разумеется, что-то стряслось?

      – Не стряслось, но… Я бы просила вас воздержаться от сомнений в моих методах в присутствии Рэйни, – ответила она.

      – Ой, – сказала я.

      – Да, лучше пусть дети считают, что мы во всем друг с другом согласны, – продолжила она.

      – Ой! – сказала я.

      – Если ваше мнение отличается от моего, побеседуйте со мной лично. Но в присутствии детей вам следует говорить: «Учитель прав, мама будет делать так же», – ладно?

      – Ох… ладно, – промямлила я. – Мне хотелось… хотелось, чтобы он в садике был доволен.

      – Доволен? Он доволен, – сказала она и уверенно кивнула. – И дома вы б не обсуждали учителей при Рэйни. – Уголки губ у учительницы Чэнь были подняты – натянутая улыбка натужной любезности. Не успела я ответить, она еще раз мне выговорила: – Не следует допускать, чтобы дети думали, будто мнение мамы не сходится с мнением учителя.

      Я кивнула и быстренько вышла из раздевалки. Учительница Чэнь меня отчитала!

      По дороге домой с Рэйни я лихорадочно обдумывала эту беседу. То, что мне виделось простой просьбой, учительница Чэнь сочла вызовом