В темничном коридоре эхом раздался глухой стон женщины, изо рта которой вынули кляп, вот только кричать она уже не могла, а Мэдин не мог больше ни смотреть, ни терпеть эту мерзкую тошноту.
Когда Мэдин пришел к брату, то едва стоял на ногах; его так откровенно шатало, что Антракс подорвался с места, чтобы его поддержать. Правда, стоило Мэдину заговорить, и причина состояния стала очевидна.
Он был невозможно пьян, чего с ним обычно не случалось.
− Я должен тебе признаться, − сообщил он, цепляясь в плечи брата.
Язык его заплетался, но он с решимостью смотрел в прорези маски Антракса.
− Я столько лет молчал, но сейчас я сойду с ума, если не скажу…
Мэдин набрал полную грудь воздуха и вдруг выдал:
− Твою мать убил Мерид Шад, мой дядя, и вообще это все затеяла моя семья, чтобы посадить на трон меня, понимаешь? Прости меня.
Он приблизился и положил голову на плечо Антракса.
− Умоляю, прости меня, я не хотел рождаться первым, вот правда.
Антракс рассмеялся.
− Мэдин, я все знаю. О чем ты? Я все видел своими глазами и все помню.
Старший отшатнулся, словно его окатили кипятком.
− Но ты же говорил…
− Мало ли, что я тебе говорил. Хотелось бы не помнить, но я помню всё. Вот только причем здесь ты? Очнись, нам обоим было по семь лет, и мы оба совершенно ничего не решали. Твоя семья решила, но тебя же никто не спрашивал. Так за что мне тебя прощать?
Мэдин схватился за голову.
− Ну тебя в бездну! Вечно ты все знаешь и понимаешь, аж бесит!
Он оттолкнулся от закрытой двери, оперся на мгновение о плечо брата, чтобы пройти в глубь комнаты.
− А я убил их обоих и знаешь…
Мэдин шлепнулся на диван.
− Не делай детей абы кому, слышишь? Вот вообще, никогда и ни в коем случае, хорошо?
Антракс откровенно рассмеялся.
− Это ты мне говоришь?
− Тебе. Ты ничего не знаешь о коварстве женщин, совсем, твоя мать была сущим ангелом.
Его кренило вбок, и он не сопротивлялся, укладываясь на небольшом диванчике, на который при всем желании не помещались его ноги. Мгновение он пытался все же их пристроить, а после закинул одну на подлокотник, а вторую оставил на полу, закрывая глаза.
− И Лил твоя − полная дура, безобидная дура, а мне везет на откровенных сук, и всё потому, что мать моя именно такая, − бормотал он, засыпая. – Ты прости меня за то, что я старший и здоровый, как конь.
Антракс смеялся.
− За это прощаю, а за то, что ты собрался спать на моем диване – нет.
Мэдин отмахнулся, ворча что-то невнятное, и просто уснул.
Антракс же только головой покачал и вернулся к своим делам, не забыв, правда, поставить возле дивана бутылку с отваром.
Глава 6
Антраксу было не до эмоций Мэдина, да и углубляться в воспоминания о событиях двадцатилетней давности не было никакого смысла. Вместо этого он дописал письмо графу Ливелю,