Постучав, Сонни открыл входную дверь. Не успел он сделать и двух шагов в царящий внутри хаос, как ему в объятия бросилась Конни, выкрикивая его имя. Ее ярко-желтое платье было помято и испачкано в том месте, где она, судя по всему, больно упала на колени. Шелковистые черные локоны, освобожденные от оков двух заколок, украшенных ярко-красными бантами, рассыпались по лицу. Войдя следом за Сонни, Том закрыл входную дверь, преграждая путь осеннему ветру, который собирал опавшую листву и мусор на Артур-авеню и сгонял их вдоль по Хьюз-авеню мимо крыльца дома Корлеоне, где стояли на страже Бобби Алтиери по прозвищу Толстяк и Джонни Ласала, бывшие боксеры из Бруклина, куря и обсуждая последний матч «Нью-Йорк джайентс». Обвив своими детскими ручонками шею брату, Конни громко и смачно чмокнула его в щеку. Майкл оторвался от игры в шашки с Ричи Гатто, Фредо выбежал из кухни, и все, кто находился в квартире, – а в воскресенье здесь собралась целая толпа, – тотчас же встретили появление Сонни и Тома громким приветственным ревом, раскатившимся по комнатам.
Наверху, в кабинете в конце деревянной лестницы, Дженко Аббандандо поднялся из мягкого кожаного кресла и закрыл дверь.
– Похоже, Сонни и Том только что вернулись, – сказал он.
Поскольку только глухой не услышал бы имена ребят, повторенные по меньшей мере десяток раз, в этом заявлении не было необходимости. Вито Корлеоне, сидевший за письменным столом в кресле с прямой спинкой, постучал пальцами по коленям, пригладил зализанные назад черные волосы и сказал:
– Давай закончим с этим побыстрее. Я хочу увидеться с мальчиками.
– Как я говорил, – продолжал Клеменца, – Марипоза намеревается пролить кровь. – Достав из кармана носовой платок, он шумно высморкался. – Простудился немного, – добавил он, словно в оправдание показав Вито платок.
Это был грузный мужчина с круглым лицом и быстро редеющими волосами. Его массивное тело заполняло кресло, стоявшее рядом с креслом Дженко. Перед ними примостился столик с бутылкой анисовой водки и двумя стаканами.
Тессио, четвертый мужчина, находившийся в кабинете, стоял перед окном, выходящим на Хьюз-авеню.
– Эмилио прислал ко мне одного из своих ребят, – сказал он.
– И ко мне тоже, – подхватил Клеменца.
Похоже, Вито удивился.
– Неужели Эмилио Барзини полагает, что мы крадем у него виски?
– Нет, – сказал Дженко. – Эмилио не настолько глуп. Это Марипоза считает, что мы крадем у него виски, а Эмилио предполагает, что, возможно, нам известно, кто этим занимается.
Вито провел тыльной стороной пальцев по подбородку.
– Как такой тупица, – сказал он, имея в виду Джузеппе Марипозу, – мог достичь таких высот?
– На него работает Эмилио, – заметил Тессио. – Это очень кстати.
– У него есть братья Барзини, братья Розаро, Томазино Чинквемани, Фрэнки Пентаджели… Madon’! – добавил Клеменца. – Его capo regime… – Он стиснул кулак, показывая, что подручные Марипозы – крутые ребята.
Вито протянул руку к стаканчику желтоватой граппы на столе.