Оказавшись на кухне, Анастасия Всеволодовна, вопреки пафосно провозглашенному при Никите заявлению о своем полном к нему доверии, тщательно пересчитала пачку, приближая при этом каждую купюру совсем близко к своим подслеповатым глазкам.
Наконец, удовлетворившись подсчетом, она аккуратно спрятала деньги в ящик стоявшего на кухне резного, чудом оставшегося от прошлой жизни буфета, и только после этого позволила себе перевести дух.
Выцветшие от времени глазки старой княжны возбужденно блестели, узкая щель ее запавшего внутрь рта расползлась в ликующей улыбке. Опять все так славно получилось! Натали будет довольна, ее никто не потревожил.
Благодаря их поразительному сходству они не раз на протяжении своей долгой жизни выдавали себя одна за другую, и Анастасия Всеволодовна могла бы с легкостью прибегнуть к испытанному трюку. Почтальон, безусловно, попался бы, также как и все прочие.
Но сегодня даже это не понадобилось. Болван с почты с легкостью согласился на подлог. Собственно, ничего в этом нет удивительного. Было б, напротив, странно, если бы на почте работал ответственный человек, серьезно относящийся к своим обязанностям. Но этого не может быть просто по определению.
Такое у них государство, что везде работают одни болваны.
Анастасия Всеволодовна вышла из кухни, походя набросила на себя теплую, несколько побитую молью шаль и, пройдя мимо закрытой двери, за которой располагалась спальня, все той же шаркающей семенящей походкой отправилась через гостиную прямиком на балкон.
Потянув за ручку, она довольно легко открыла балконную дверь и аккуратно переступила через порожек.
На балконе во всю его длину располагалась раскладушка, на которой, накрывшись с головой шерстяным одеялом, тихо лежала Натали, в просторечии Натуся, Натусенька, а если совсем коротко, то и вовсе Туся.
– Все в порядке, – сообщила ей Анастасия Всеволодовна. – Денежки получила. И твои, и мои. Можешь быть спокойна.
Наталья Всеволодовна, судя по всему, буквально восприняла слова сестры, во всяком случае, ни малейшей реакции с ее стороны не последовало.
– Я тебе говорю, Натуся! – несколько раздраженно заметила Анастасия Всеволодовна. – Все хорошо вышло. Слышишь?
Но Натусенька и на этот раз никак не отреагировала, что вконец обидело ее сестру.
– Ну и ладно! – сердито заявила она. – Можешь лежать и молчать. Сколько хочешь. Дело твое!
Тут неожиданно похожее на сдувшийся воздушный шарик личико Анастасии Всеволодовны окончательно сморщилось, и она вдруг тихонько и тоненько захихикала, слегка прикрывая ладошкой беззубый ротик.
Отсмеявшись,