Иди, вещай с горы. Джеймс Артур Болдуин

Джон взглянул на мать, увидев ее как бы со стороны. Глубокие морщины избороздили лицо – брови постоянно нахмурены, губы плотно сжаты, уголки опущены. Он заметил сильные, худые, черные руки, и его мысли обратились против него самого, как палка о двух концах: кто грязен, если не он в своей гордыне и злобе? Сквозь подступившие к глазам слезы Джон смотрел на залитую грязно-желтым светом комнату, но неожиданно она изменилась, солнечный свет смягчился, а лицо матери стало другим. Такой он видел ее в своих снах, такой была она на фотографии, давным-давно – снимок был сделан еще до его рождения. Лицо матери там было молодым и гордым, она задорно смотрела вверх, улыбка делала крупный рот прекрасным, а глаза сияющими. Это было лицо девушки, уверенной в том, что с ней не случится ничего плохого, и она смеялась так, как мать уже не могла. Темнота и тайна разделяли эти лица, они пугали Джона, но почему-то заставляли ненавидеть мать.

      Наконец она заметила его и спросила, оборвав разговор с Роем:

      – Есть хочешь, соня?

      – Наконец-то появился! Не прошло и ста лет! – воскликнула Сара.

      Джон подошел к столу и сел. Паника не оставляла его: ему нужно было до всего дотронуться – до стола, стульев, стен, чтобы убедиться: комната существует и он в ней находится. Джон не смотрел на мать, которая тем временем встала и приблизилась к плите, чтобы разогреть ему завтрак. Однако задал ей вопрос – скорее, для того, чтобы услышать собственный голос:

      – А что у нас на завтрак?

      И со стыдом понял, что в душе надеялся: в день рождения ему обязательно приготовят что-нибудь особенное.

      – А как ты сам думаешь? – презрительно усмехнулся Рой. – У тебя есть какие-то пожелания?

      Джон посмотрел на брата. Тот был явно не в духе.

      – Я не с тобой говорил, – сказал Джон.

      – Ах, простите. – Рой произнес эти слова визгливым, капризным тоном маленькой девочки, зная, как это противно Джону.

      – Какая муха тебя укусила? Что это с тобой? – спросил с раздражением Джон, стараясь, чтобы его голос звучал как можно грубее.

      – Не обращай внимания на Роя, – посоветовала мать. – Сегодня он не в духе.

      – Да уж вижу, – отозвался Джон. Братья обменялись взглядами.

      Мать поставила перед Джоном тарелку с мамалыгой и ломтиком бекона. Ему хотелось закричать: «Мама, сегодня ведь мой день рождения!» Но он перевел взгляд на тарелку и стал есть.

      – Ты можешь говорить об отце, что хочешь, – добавила мать, продолжая перепалку с Роем, – только не повторяй, что он не старается изо всех сил, чтобы ты никогда не был голодным.

      – Да я сотни раз был голодным, – заявил Рой, гордясь тем, что одержал верх над матерью.

      – То была не его вина. Отец всегда хотел, чтобы у тебя был кусок хлеба. Он разгребал снег при нулевой температуре, когда должен был спать. И все для того, чтобы твой живот не был пустым.

      – Не только у меня есть живот, – возмущенно проговорил Рой. – У него тоже есть живот. Стыдно