Почесав во лбу, Агата облизала палец, пробуя ноготь с пророческим начертанием на зуб, затем сразу же высказалась:
– Бабоньки, поможите. – Заметив в ответ хитрюще-подозрительные взгляды у тех самых, добавила со вздохом: – Отдам свою долю, ток приворотку не толкайте.
– Чавось им сливать-то тады, коль не приворотный товар? У меня вон полподвала заготовлено…
– Да усе сподряд! – воскликнула Агата, сгущая тучи над лавочкой, буквально. По всей улице раздались хлопки закрываемых ставень окон.
Но следующая реплика Шильды развеяла непогоду в мгновение ока:
– А че, можа, зелья да амулеты от сглаза, лямурно украшенные для правдивости. Вреда не буде, ток польза всем и нам особливо.
– Идеть! – высказалась Злаяда, тормоша другую, молчавшую, похрапывающую вторую ведьму-соседку.кри
– Тока, Макфа, давай-ка ты и нам жонишков насыплешь, а то видеть ваши морды ужо невмочь, можа, еще и дедок какой подле себя маячить буде, – ввернула условие древняя, разглядывая свой собственный пророческий мизинец, не решаясь попробовать его на вкус.
– Та не нать ничаво магичить, весь ЦАМ ярмаркой жонишков да невест станеть, – поделилась очередной новостью молодуха, провоцируя старух подскочить на ноги, даже спящую.
– Дак чаво ет мы сидим! Идеть! – крикнула убегающая вперед всех вторая ведьма, оказалось, слушающая остальных сквозь дрему. Одна только Агата осталась на лавке, дожидаясь свою внучку. Затем, старая по-молодецки побежала к себе доставать зелье временной хвори.
«Пущай хотя б Рия замуж выскочить, уж потом и поговорим», – думала Макфеевна, перебирая склянки да флакончики на полочках, скрытых в стене магией.
Вопреки увиденному в недавнем пророчестве, по лестнице раздались знакомые шаги раньше положенного, заставляя старые доски нещадно скрипеть.
– Провались оно все пропадом! – проворчала старуха, накидывая на голову шаль, прихваченную со стоявшего тут же пуфика, сгорбилась посильнее и закашлялась, имитируя простудное заболевание, в простонародье – хворь.
– Ба-буш-ка, – пропела Рияна, шаркая пятками об причудливый половик, сплетенный из древесной коры. «Наверняка оберег, – подумала она, подмечая изменения в бабушкиной вывеске. – Да, так и есть, поисковые чары и гадание – абсолютно новая надпись, выведенная углем на белой табличке».
– Чаво тебе, внуча? – прохрипела Макфеевна в ответ не своим голосом: сиплым, со свистом, иной раз срывающимся в кашель.
– Ой, да я это… Узнать у тебя хотела про поисковую ворожбу.
На что Макфеевна уже более здоровым голосом воскликнула:
– Ба-а-а, никак жониха забыть не могешь?
Потом опомнилась и для виду закашлялась, имитируя чахоточный приступ. Но Рияну так просто не провести, потому девушка сразу смекнула, что бабуля попросту увиливает от разговора, потому