Старик по-отечески похлопал мужчину по плечу, от чего Рембо немного растерялся.
– Моя миссия как мастера, – не спеша продолжил ювелир, – сделать украшение частью вашей избранницы. Поэтому я, любезный Тимур Борисович, и расспрашиваю о той, кому вы соизволите преподнести сие ожерелье. Какие у нее глаза? Что она любит кушать? Ее любимые фильмы? Что она предпочитает Бетховена или Моцарта?
При этом лицо старика светилось, глаза сияли, и оранжевый жилет, казалось, излучал солнечное тепло.
Рембо посмотрел на ювелира в полной растерянности, даже можно сказать с легким безумием. По-моему, Бетховен с Моцартом его добили окончательно.
– Пожалуйста, ваши ставки, – почти шепотом объявила я.
Деньги, как известно, любят тишину, а у нас тут, с учетом стоимости бриллианта, – почти хранилище швейцарского банка на столе. В отличие от меня, которая постоянно косилась на драгоценный камушек, толстяк Ромка не сводил глаз с Рембо, с восторгом рассматривая его бицепсы, проступающие через ткань рубашки. Мечты у всех разные.
Ювелир прочувствовал растерянность своего заказчика и великодушно решил облегчить поставленную задачу:
– Давайте я сам встречусь с вашей избранницей, – мягко предложил он.
– Это абсолютно невозможно, – резко оборвал его Рембо. – Пока невозможно. Забудьте о встрече.
– Хорошо, а фотография у вас есть?
Терпение ювелира было воистину бриллиантовым. Рембо тяжело вздохнул и раздраженно почесал массивный затылок.
– Послушайте, вы можете просто создать украшение? Дорогое. Деньги – не проблема, – в его голосе стала проскальзывать злость. – И обязательно с этим чертовым камнем, – кивнул он в сторону бархатной коробочки.
– Ну, это моя профессия, – мягко заверил ювелир.
– Вот, вот, Вован сказал, что вы его Ленке на свадьбу сделали такое, что все гости отпали.
– Благодарю, Тимур Борисович. Очень приятно слышать от вас столь высокую похвалу, – вежливо улыбнулся старик и погрузился в приятные воспоминания о своих трудовых успехах. – Это был интересный заказ. С Еленой Павловной мы много потрудились, встречались, обсуждали, примеряли макеты, и так шесть месяцев. Я над одними только эскизами работал тогда, помнится, недель восемь, а как у вас… Вы сказали «срочно»?
– Послушайте, – Рембо начинал терять терпение. – Сделайте эти бусы, то есть ожерелье, которое будет подходить любой женщине, вот хотя бы ей, – и Рембо показал на меня.
– Хорошо, – совершенно спокойно ответил ювелир, но все же я заметила на его лбу испарину, видно в столь горячей беседе мощности кондиционеров не хватало не только для нервов Рембо. – Тогда давайте смотреть на эту милую девушку и подбирать для нее ожерелье.
– Пожалуйста, ваши ставки, – объявила я, стараясь не реагировать на пристальное внимание обоих игроков к моей скромной персоне.
– Как вас зовут,