Вальтер задумчиво мерял шагами дорожки.
– Хочу заметить, что с некоторых пор я не цепляюсь за свое мировоззрение, – произнес он. – То есть я готов признавать, что некоторые конструкции моего ума перестают быть актуальными со временем, ведь жизнь идет, всё изменяется… Вот они бы подтвердили, – он кивнул в сторону меланхоличных усыпальниц. – Главное, не пропустить тот момент, когда ты тщетно пытаешься идти вперед, при этом продолжая руководствоваться устаревшими взглядами.
– То есть вы не стоите на своем?
– Зависит от предмета дискуссии. Но, согласитесь, с развитием личности приходится периодически отказываться от отживших идей. Вот так и с Питером… Признаюсь, я был настроен скептически и потерпел разгром. Он вполне убедительно продемонстрировал мне, что мое сознание и то мне не принадлежит.
* * *
Питер Нолан приехал заранее, потому что рассчитывал провести в обществе Анны несколько приятных часов. Он редко встречал и, несомненно, мог по достоинству оценить тот тип невротических женщин, которым лабильная психика лишь добавляла очарования. Анна, в своем обостренном восприятии жизни и истероидном темпераменте, определенно была одной из них: нервных, интеллектуальных и очень привлекательных.
Когда он подъехал к дому Вальтеров, Анна украшала крыльцо к Рождеству. До сочельника было еще недели три. Она была в вязаном кардигане и уггах на босу ногу. Она обернулась, просияла улыбкой.
– Привет, Пит, дорогой! – Анна распахнула объятия для поцелуя. – Не обращай внимания, я готовлю Давиду сюрприз. Мы сторговались, что он уляжется пораньше, если ночью заглянут эльфы.
– Что ты, Анна, моя бы воля, я бы круглый год смотрел на такую красоту! – Питер обнял ее.
– Проходи, Платон в кабинете. Я сейчас закончу и прибегу, – она поправила гирлянду и сделала шаг назад, любуясь результатом.
– Спасибо, ну ты уж не задерживайся, мне нужен союзник.
– О, прекрати, я за вас абсолютно спокойна! Платон, конечно, страшный скептик, но и ты – большой профессионал, поэтому, я уверена, у нас все получится.
* * *
– Вечер действительно оказался интересным, – сказал доктор Вальтер.
* * *
Он непременно хочет сам быть в роли гипнотизируемого. Ему нравится ощущать себя исследователем и разоблачителем в одном лице. Он задергивает шторы. Подкручивает настольную лампу, чтобы свет стал мягким.
Питер просит его присесть на диван. Питер берет небольшую подушку с вышитыми японскими птицами и подкладывает ему под голову, чтобы он мог расслабиться. Анна уже достала маленькую камеру.