Когда Самое Большое Солнце достигло высшей точки и не было ни единой тени, Найя сделала остановку и взобралась на гладкий теплый камень, чтобы вытащить колючки и мелкие камни из отекших ступней. В некоторых местах кожа растрескалась и кровоточила. Почва была очень сухой и грубой по сравнению с щадящей рыхлостью болот. Умирающее Солнце, которое в свете Самого Большого Солнца выглядело тусклым лиловым пятнышком, уже касалось места, где небо встречается с землей, – места, которого не увидеть из глубины Сога.
Найе часто приходилось слышать о крохотном умирающем солнце и даже видеть его изображенным на календарях, но никогда прежде она не видела его собственными глазами. И сейчас она наблюдала, как светило плавно скользило по линии горизонта, будто водяная букашка по спокойной глади воды. Нич дремал в тени локонов хозяйки, и ей остро захотелось поменяться с ним местами, чтобы он шел вместо нее. Долгий пеший поход совсем не походил на те приключения, о которых она мечтала. Она была голодная, раздражительная, а день выдался жарким и сухим.
Со вздохом Найя встряхнула плечами и руками. Почесав пятку в последний раз, она скатилась с насиженного камня, желая, чтобы его гладкость оказалась под ее ногами здесь и сейчас… Стоп! С искрой надежды Найя распахнула дорожную сумку и достала витую веревку – мягкую на ощупь, но очень крепкую. Свернув ее в руке, она направилась к ближайшим периодически встречающимся деревьям, не обращая внимания на жжение в ступнях в надежде, что оно скоро прекратится.
У подножия дерева с толстой рельефной корой она достала из пояса кинжал Гурджина и сделала два быстрых надреза. На землю упали два куска коры, с одной стороны рифленых и грубых, а с другой – гладких, как ее ладонь в детстве. Каждый кусок она обстрогала до размера своей стопы, прижала гладкой стороной к коже и плотно обмотала веревкой.
Стоять было нелегко, но она наловчилась. В конце концов, она отлично держит равновесие. Довольная собой, Найя зашагала дальше… и через несколько шагов обнаружила, что кора выбилась из веревки и выскользнула из-под ног.
Провисшая веревка спуталась так, что ее невозможно было развязать, и Найя задрыгала ногами, куски коры с веревкой сорвались с ноги и исчезли в высокой траве.
– Подумаешь, узлы на веревке! – проворчала она. – И что теперь?
Ответом ей стал нежный ветерок и шелест поля. Некому услышать ее отчаяние. Не было никого, кроме Нича, который зевнул и снова уткнул свою мордочку под крыло. Даже горы взирали с отчужденностью. Учитывая, что у них не было покрытых волдырями стоп, сочувствия от них ждать не приходилось.
Проглотив досаду, Найя ступила в высокую траву, где упали сандалии, и нашла их на кусте. На мгновение она представила себе, как оставит их и вернется домой. Если поспешить, то к рассвету она окажется у Великого Смерта, в большом зале пообедает