Тавра, поморщившись, пожала плечами.
– Я исцелюсь быстрее. С помощью землеходов клана спритонов я быстро доберусь до Ха’рара и сообщу о том, что видела Найя.
В глубине глаз вапры плавали другие мысли, но она не выразила их вслух, только хмуро крепче сжала тонкие розовые губы.
– Если вы пойдете в одиночестве, то кто выступит в суде за Гурджина? – спросила Найя.
Тавра фыркнула.
– Если до него дойдет слух о том, что его отец пострадал в попытке защитить его честь перед Аль-Модрой, может, у него проснется совесть, и он явится в суд, чтобы постоять за себя.
Найя втянула воздух и закусила губу, чтобы сдержаться. Тавра быстро заглянула в ее глаза и сразу отвернулась, чтобы перейти к пологу и начать обратный путь в лощину.
– Нам пора, – сказала вапра. – С такими травмами, как у Белланджи, нельзя терять время. Нужно поспешить, чтобы успеть вернуться к ночи. Найя, помоги своему отцу…
– Нет.
Слово прозвучало отчетливо на фоне пробуждающегося болота, медленно оправляющегося после стонов небри. Тавра обернулась, ее здоровое крыло раздраженно затрепетало. Белланджи молчал и не встревал: пусть Найя и вапра-воительница завершат спор.
– Прошу прощения? – произнесла Тавра.
Найя решительно шагнула вперед. Она сжала кулаки, чтобы не тряслись руки, и постаралась, чтобы ее голос прозвучал спокойно и контролируемо, но без намеков на компромисс.
– Нет, – повторила она. – Вы поможете моему отцу вернуться в лощину. А я пойду в Ха’рар. Предстану перед Аль-Модрой, выступлю от клана дренченов и от лица моего брата.
Тавра уперла здоровую руку в бедро и смерила Найю взглядом опытной воительницы. Поначалу Найя подумала, что серебрянка попросту рассмеется, но держалась неуклонно, не желая, чтобы из ее решительности сделали посмешище. Однажды она станет модрой клана дренченов. Сейчас не время обращаться с ней как с ребенком, особенно когда на кону честь Гурджина и если доверять интуиции относительно той кристаллической жилы.
Тавра закончила изучать ее лицо и вздохнула.
– Хорошо, – произнесла она. – Однако уверяю тебя, легко не будет.
Найя сдержала усмешку. Победоносная эйфория продлилась недолго, уступив узлу с клубком волнений: за здоровье отца и за предстоящее путешествие, которое она вызвалась совершить… в одиночку. Но скрыла беспокойство, успокаивая себя и поправляя лямку на отцовской дорожной сумке. Тавра подняла бровь, но молча поднырнула под руку Белланджи, чтобы помочь ему держаться на ногах. Он принял помощь, улыбнувшись явно не в знак благодарности, а из чувства гордости.
Когда Белланджи встал устойчиво, Тавра протянула руку. Найя с подозрением посмотрела на нее, и вапра, вздохнув, наконец-то улыбнулась.
– Ты ведь никогда не покидала Сог? Я покажу тебе дорогу.
На