Все шло отлично, пока я не поступил в одиннадцатый класс. Поскольку ученики одиннадцатого и двенадцатого (выпускного) класса получали право на младшее офицерское звание, их объединили в одну учебную группу, занятия в которой начинались (траурный марш!) в 7.15 утра!
Поймите меня правильно: я любил JROTC. Мне нравилось все, что я узнавал там, нравилось слушать военные истории наших инструкторов, нравилось раз в неделю надевать форму ВМФ и учиться прицельно стрелять из винтовки. Мне не нравилось только рано вставать. Хуже было только в тренировочном лагере береговой охраны на Кейп-Мэй в Нью-Джерси, где нас в пять утра будил грохот разгружаемых мусорных баков.
Можете ли вы представить, в какую жуткую рань я поднимался, чтобы успеть в школу к 7.15 утра? От моего дома до школы приходилось идти пешком почти полтора километра. Добавьте к этому необходимость отдавать честь старшим школьникам, которые мне не нравились, и то обстоятельство, что зимой я все время поскальзывался на льду.
По крайней мере, я держался на шаг впереди моего лучшего друга Тома, который часто приходил к 7.45, потому что в его доме была коммунальная ванная общего пользования.
И сейчас, если мне приходится вставать очень рано, то какое-то время я отлично себя чувствую, но где-то после полудня начинается «ломка». (Кстати, со многими «ранними пташками» происходит то же самое, хотя они ни за что не признаются в этом. Научные и медицинские причины этого вы узнаете немного позже.)
При всем том я каждый день с нетерпением ждал очередного занятия. Будучи «ботаником», изначально не испытывавшим интереса к военному делу, я все-таки полюбил JROTC, и это был не просто мой любимый урок в старших классах. Дисциплина, которую я там усвоил, стала ценным жизненным навыком и приносит мне пользу даже теперь, почти через тридцать лет после окончания школы. Моих инструкторов уже нет на свете, и я жалею, что не могу им рассказать, какой вклад они внесли в мои последующие успехи.
Ясно, что проблема заключалась не в ранних занятиях. Она появлялась потом. У меня все шло прекрасно, пока не наступало время ленча. Тогда, после еды, начинался резкий спад… и для меня, абсолютного полуночника, он так и не проходил до самого вечера.
Тут моя успеваемость покатилась вниз. Именно поэтому я не поступил ни в одну военную академию, куда обращался, и не получил права участвовать в студенческой программе ROTC (служба вневойсковой подготовки офицеров резерва). На самом деле, лишь начав работать над этой книгой, я наконец осознал, что начал хуже учиться именно после того, как мне пришлось вставать еще на час раньше!
После окончания учебного дня, когда я вяло пытался разбираться в задачах по химии и математике, которые раньше щелкал как орешки, я приходил домой и отправлялся прямо в спальню, чтобы немного вздремнуть.
Серьезно: каждый день после школы я должен был поспать. Это началось, когда время начала занятий изменилось на 7.15 утра. Даже сейчас,