Магистр пошёл к выходу, но прежде чем переступить порог, добавил:
– У вас есть время подумать. Скоро вернусь, чтобы продолжить разговор уже в благоразумном русле… Да, помимо Вокализа нас интересуют другие ячейки искажателей, о которых что-то знаете. Например, группа, возглавляемая Мавис – благородной особой, соблазнившейся запретной магией. Если сообщите про Мавис полезные сведенья, то вам зачтётся.
С того дня, как начались пытки, супруги впервые оказались наедине. Обычно рядом всегда дежурили истязатели или стражники. Но эта передышка не принесла облегчения. В нависшей тишине едкие мысли сдавливали разум.
– Оделия, если вздумаешь что-то говорить, имей в виду: нас оставили в покое не из милости, – предостерёг Арден. – Не чтобы позволить перевести дух. У этих стен есть уши. Помни об этом.
– Тогда пускай стены услышат: провались этот Кайл! – рявкнула Оделия. – Провались он за то, что припёрся к нам со Стражами на хвосте!
– Он тут ни при чём, – возразил Арден. – Стражи собирались пленить нас ещё до прихода Кайла. Иначе они бы не успели подготовиться к штурму.
– Уже знали, что мы игниры? Что мы Аруэрисы? Но откуда?
Не будь у скульптора руки скованны над головой, он бы пожал плечами.
– Значит, это целиком наша вина, – сказала Оделия дрогнувшим голосом. – О, если бы за ошибки расплачивались только мы, Арден. Но Леннарт!
– Оделия, пойми…
– Арден, я этого не вынесу, – танцовщица опустила голову, роняя на колени слёзы, смешанные с кровью. – Не вынесу, если Леннарт окажется здесь вместе с нами. Я… Прости, Арден. Я всё расскажу им… чтобы наш мальчик жил…
Она собиралась произнести что-то ещё, но плачь горьким комком сдавил горло.
Немалая часть души Ардена, – в которую глубоко пустила корни верность великому делу предков; в которой годами тайно, но ярко цвели мечты о победе над Стражами – побуждала призывать Оделию проявить стойкость, не верить угрозам врага, и помнить о старом долге, что связывает семью Аруэрисов. Но другая часть души, принадлежащая Леннарту, молила поддержать выбор жены даже ценой бесповоротного разрушения сокровенных мечтаний, к которым упорно шёл всю жизнь. И почти нет сил, чтобы подумать над тем, где искать выход из этого внутреннего противоречия. Какие там размышления, когда тело измучено огнём и железом, а разум шантажом и видом сокрушённой Оделии.
Арден зажмурился и всё же попытался собраться с мыслями. Раз уж Стражи предоставили паузу, нужно найти спасительное решение.
Когда скульптор вновь открыл глаз, то произнёс, тщательно подбирая слова:
– Не кори себя и не извиняйся,