В назначенный день утром Мерула отправился на игрища в сопровождении Селены. Расчетливый делец, он специально вышел из дома пораньше, чтобы оставалось время поприветствовать своих друзей и знакомых, которых он наверняка встретит на улице. Хочешь быть удачливым – нигде и никогда – ни на зрелищах, ни в термах, ни на улице – не забывай о делах, приветствуй всех и каждого, кто хоть на гранум может быть тебе полезен. Важно шествовал торговец Мерула по улицам Кесарии чуть впереди своей спутницы. Она поспешала за ним, одетая на римский манер в светлую тунику из тонкого полотна и легкий плащ, окутывавший ее с головы до ног. Впрочем, с помощью золотой, тонкой работы заколки она закрепила покрывало на голове так, чтобы оно не скрывало ни ее живого, радостного лица, ни роскошных волос.
Они вышли на оживленные улицы, ведущие к ипподрому. Здесь им пришлось замедлить шаги – толпа становилась все более густой, пестрели греческие, сирийские, римские одежды, слышалась разноязыкая речь. Попадались и иудеи – в веселой и вольной Кесарии многие из них почувствовали привлекательность римской жизни, с охотой посещали скачки и гонки на колесницах, а некоторые даже заводили свои упряжки и возниц, чтобы самим принимать участие в состязаниях. На ипподроме и в амфитеатре можно было спокойно, не боясь осуждения, общаться иудею с эллином, чиновнику из метрополии – с торговцем из Иерусалима, простолюдину – с римским патрицием.
Мерула со своей спутницей неторопливо пробирался сквозь толпу и не мог скрыть довольной улыбки: знакомые попадались все чаще, его окликали, поднимали ладони в дружеском приветствии, и он понимал – это повышенное внимание он заслужил за счет маленькой танцовщицы. Это она сделала его известным на весь город, это ей выражают восхищение, это ей адресуют приветственные слова. Он оглянулся на нее и понял, что девчонка и сама это осознает – так счастливо сияли ее уголья-глаза.
Вдруг чей-то окрик привлек его внимание. Он оглянулся – какой-то важный иудей в богатом тюрбане что-то раздраженно кричал ему, явно указывая на Селену. Мерула посмотрел на свою маленькую спутницу и заметил, что она почему-то прикрыла лицо покрывалом, будто хотела, чтобы ее не узнали. «Что такое?», – озадачился было Мерула, но спрашивать времени не было – толпа скрыла иудея, и как мощный поток повлекла их на ипподром.
Они вошли и стали пробираться к своим скамьям. Мерула заметил Кезона Сестия на почетном месте в нижнем ярусе, недалеко от скамей, предназначенных для самого префекта и его свиты, и порадовался, что его патрон явно преуспевает в Кесарии. Как будто почувствовав мысли своего вольноотпущенника, Кезон Сестий обернулся, увидел Мерулу, дружелюбно кивнул ему и пальцем указал ему место во втором ярусе среди почтенных горожан. Мерула, едва не дымясь от