– Ну… Полагаю, вы могли бы даровать мне жизнь, если я выиграю.
Аррасия глумливо усмехнулась. Лицо Кореша было не на шутку обеспокоенным. Светловолосая наставница выглядела слегка озадаченной.
– Понимаю, – повторила королева. – А если я выиграю, что я получу?
Я беспомощно пожал плечами.
– Боюсь, мне нечего предложить, поскольку моя жизнь уже в ваших руках.
Королева с минуту поразмыслила.
– Это правда, – сказала она, – в моей власти решить, жить вам или умереть, но я согласна принять вашу жизнь как ставку.
Я печально покачал головой.
– Увы, ваше величество, так не получится. Видите ли, поскольку проигрыш не сделает меня более мёртвым, чем отказ от игры, я буду склонен играть безрассудно. Если бы у меня было что-нибудь настоящее, чтобы поставить на кон, это повлияло бы на мои решения.
– Очень хорошо. Если я проиграю, вы будете вольны уйти. Если я выиграю, у вас заберут жизнь без права на последнее желание. Я знаю, это немного – лишиться глотка вина или последнего слова, – но, может быть, хватит, чтобы удержать вас от чересчур безрассудной игры.
Я почувствовал, как глаза мои широко распахнулись. Да, это проблема. Теперь, если я проиграю (как ни трудно такое вообразить, ведь моя противница – одиннадцатилетняя девочка, которая даже не знает, что такое «ставка»), я не смогу потребовать, чтобы с меня перед казнью сняли наручники. Если я выиграю, освободит ли меня королева, как обещает? Она ведь потеряет уважение всего двора.
Королева исподтишка потёрла кружево на шее, обнажив пожелтевшую кожу вокруг пятна потемнее. Я не сомневался – это синяк. Что она замышляет? Каков её завершающий ход? И почему, о предки, я не обращал больше внимания на уроки Фериус, когда та пыталась научить меня арта превис?
Я продолжал надеяться, что кольца вокруг моего глаза начнут поворачиваться, как шестерёнки замка, и откроют в видении правду. В Эбеновом аббатстве другие Чёрные Тени называли такую способность энигматизмом. Ужасно впечатляющее название для того, что по большей части награждало меня головной болью и никогда не давало ответов, если мне случайно не приходил в голову абсолютно правильный вопрос.
«Что она замышляет?» – нерешительно спросил я.
Ничего. Никакого красноречивого пощипывания кожи вокруг глаза, никаких таинственных озарений насчёт тайных мотивов. Этот кон я сыграю на свой страх и риск. За последнюю пару лет я стал дьявольски хорошим игроком, поэтому, если не смогу победить одиннадцатилетнюю девчонку в её первой игре, пусть забирает мою голову.
– Я согласен на ваши условия, – сказал я.
– Довольно! – закричал Кореш, вероятно, не в силах больше сдерживать презрение ко мне или к королеве. – Магистрат Чапрек, не могли бы вы посоветовать её величеству соблюдать приличия? Или я должен сделать это сам?
Магистрат, сопроводивший нас в зал суда – тот самый старик, который недавно вынес мне приговор, – шагнул вперёд. Мне редко доводилось видеть человека, так сильно нуждавшегося в маскирующих чарах,