Тара потупилась под его горящим взглядом.
– Мудрость. – Он заговорил еще тише. – Думаю, она у вас есть. Вы умно поступили, не упомянув при остальных о нашей последней встрече.
Тара подняла голову и посмотрела на него. За треволнениями вечера она почти забыла их встречу в запретном коридоре парламента.
– Зачем? – прошептала она. – Зачем вы там были?
– Когда-нибудь я вам скажу, – ответил он. – Когда мы станем друзьями.
– Мы друзья, – сказала она, и он кивнул.
– Да, думаю, мы друзья, но дружбу нужно доказать и проверить. Расскажите мне о своей работе, Тара.
– Я так мало могу сделать, – ответила она и рассказала о клинике и о программе питания детей и стариков, не сознавая своего энтузиазма и оживления, пока он снова не улыбнулся.
– Я был прав, вы умеете сопереживать, Тара, умеете глубоко сочувствовать. Я хотел бы увидеть вашу работу. Это возможно?
– Приходите – замечательно!
На следующий день Молли привезла Гаму в клинику.
Клиника располагалась на южной окраине черного пригорода Ньянга – на языке коса это слово означает «рассвет», но вряд ли оно было выбрано удачно. Как большинство черных пригородов, Ньянга состоял из множества одноэтажных кирпичных домиков с асбестовыми крышами, разделенных узкими пыльными улицами; дома, угнетающе уродливые, тем не менее были достаточно удобными: сюда подавали очищенную водопроводную воду и электричество, – и подвели канализацию. Однако за границами этого пригорода, среди поросших кустами дюн Кейп-Флэтса, раскинулся город лачуг, в котором обитало нищее черное население, переселившееся из голодных сельских районов. Большинство пациентов клиники Тары были как раз из числа этих несчастных.
Тара гордо провела Мозеса и Молли по маленькому зданию.
– Сегодня выходной, поэтому нет наших добровольцев-врачей, – объяснила она. Мозес поговорил с черными медсестрами и с матерями, которые с детьми терпеливо ждали во дворе.
Потом в своем крошечном кабинете Тара приготовила им троим кофе, и, когда Мозес спросил, как финансируется клиника, ответила уклончиво:
– У нас грант от правительства провинции…
Но тут вмешалась Молли Бродхерст:
– Не позволяйте ей дурачить вас – большую часть расходов она оплачивает из своего кармана.
– Я обманываю мужа – жульничаю со счетами за домашнее хозяйство, – рассмеялась Тара, легко отмахиваясь от темы.
– Нельзя ли проехать по району трущоб? Мне хочется на них посмотреть.
Мозес посмотрел на Молли, но та закусила губу и взглянула на часы.
– Проклятие, мне пора.
Тара вмешалась:
– Не волнуйся, Молли. Я могу повозить Мозеса. Поезжай домой, а я сегодня к вечеру подвезу его к твоему дому.
В старом «паккарде» они ездили по песчаным дорогам между заросшими дюнами, где ивовидные акации вырубили, чтобы расчистить место для лачуг из ржавого железа, картона