– А помнишь, как мы убегали из Москвы после леса? Мы с тобой смеялись и ели сосиски, несмотря на то, что в лесу оставили четыре трупа. А Филипп не мог есть…
Наверное, Яна до этих серий сценарий не дочитала, если не ест, а стоит рядом, как инопланетянка… (Потом мы с Володей за глаза так и будем ее называть.) И больше похожа на Филиппа, чем на Родиона, хотя должно быть наоборот. Почему должно? Да потому, что ей, как и мне, надо сделать все, чтобы у зрителя потом не возникло вопросов: «Почему Наталья выбрала Родиона, а не Филиппа. Что Родион нашел в Наталье? Почему считает ее лучшим, что было в жизни?»
– Я такое количество трупов за всю жизнь не видел, – ворчит Филипп, с отвращением наблюдая, как я поглощаю еду.
– Да, ладно тебе, Филя, это не трупы, это сосиски! – шучу. Про трупы и сосиски родилось на площадке, во время съемок общего плана. В сценарии было только: «Да ладно тебе, Филя!»
Родион в кураже. Азартно говорит, азартно жует, азартно действует! Чтобы потом эту сцену смонтировать, в каждом дубле надо кусать сосиску и макать в кетчуп точно на одних и тех же репликах. Мозг от этого просто кипит! А я еще и не перевариваю сосиски, в прямом и переносном смысле.
В этой сцене у Паши текста почти нет, он расслаблен, между дублями балагурит, рассказывает анекдоты. Я этого не понимаю – мне нужно постоянно быть там, внутри, в тексте, в ситуации, мне нужно быть максимально сосредоточенным на сцене, ничего не забыть! Мне кажется, произнося свои реплики, Паша пережимает. Хочется сделать ему замечание: «Ты же не в театре, друг! В жизни ты так не разговариваешь. Зачем ты делаешь такой голос – как будто Сильвестра Сталлоне озвучиваешь в фильме „Рэмбо. Первая кровь“»?
В добавок ко всему пошел дождь. Съемку остановили. Я прилег в вагончике, открыл «Подвиг» Набокова, пытаюсь читать. Но то и дело отвлекаюсь, слушаю, как капли колошматят по крыше. Не заметил, как задремал. Проснулся от холода. Майка после кадра, не доснятого из-за дождя, все еще сырая. Бегу в костюмерный вагончик за сухой майкой и теплой курткой. Снова пытаюсь дремать. Не получается. Раздраженно думаю: «Ну, почему это все требует какого-то ежедневного и даже ежечасного подвига?!»
После смены всей группой выдвигаемся в ресторан.
…Гигантский, из красного дерева, антикварный буфет, а рядом купленные в ИКЕЕ галогеновые светильники на длинных гнущихся ножках из матового белого металла. Повсюду любопытные артефакты – выкрашенный в серебро настольный бюст Ленина, деревянные грабли, набор вымпелов ДОСААФ за победы в мотокроссах, доисторическая печатная машинка Ундервуд, граммофон, пионерский горн, африканский деревянный бумеранг, пенсионного вида одноглазый плюшевый мишка, широкой морщинистой улыбкой похожий на актера Бельмондо, круглый механический будильник