Но дороги назад уже не было. Благодаря Элвису и тедди-боям массы британских мальчиков массово открыли для себя нечто, ранее неизвестное никому в их насупленной и сонной стране, за исключением узкого круга столичной элиты. Они открыли для себя стиль. И теперь вместе со всеми Пол встал в очередь в парикмахерскую Биолетти, рядом с автобусным кольцом на Пенни-лейн, чтобы дождаться, пока его по-мальчишески взъерошенные волосы взобьют в элвисовский кок и сделают зачесы по бокам, которые, будучи переплетены сзади, образуют силуэт, известный под названием “утиная гузка”. К сожалению, как и многие другие четырнадцатилетние элвисы, все будние дни он проводил в школьной форме, а поскольку на голове полагалось носить форменную фуражку, это означало конец любой прическе, не говоря уже о такой воздушной и неустойчивой.
В Институте существовали строгие правила по части одежды, за соблюдением которых следил лично директор, Дж. П. Эдвардс, известный как Баз (сокращенно от “bastard”, сволочь). И ни в чем не был большей сволочью, чем в вопросе фуражек, которые надлежало носить в любое время под страхом сурового наказания. Для Пола единственным способом выполнить это правило без ущерба для драгоценного хохолка было сдвинуть фуражку на затылок, на манер еврейской кипы.
Ученикам гимназий теперь тоже во что бы то ни стало понадобились тедди-боевские брюки-дудочки, которые британские родители ненавидели почти с той же силой, что и рок-н-ролл. Даже не особенно строгий Джим не мог смириться с “дудками” и требовал, чтобы широкие 24-дюймовые манжеты на темно-серых школьных брюках Пола оставались в неприкосновенности (притом что в детстве Джима, еще до Первой мировой, узкие в голени брюки носили все английские мужчины, включая премьер-министра).
Многие мальчики вступали по этому поводу в яростные споры со своими отцами – многие, но не Пол. Магазинов готовой мужской одежды, где продавались бы зауженные брюки, почти не было; обычно желающие относили свои мешковатые брюки портному-перешивщику, который “отнимал” нужное количество. Пол же ушивал у портного свои форменные штаны несколько раз и понемногу: сначала до 20 дюймов, потом до 18, потом до 16 – так, чтобы Джим не заметил убыли.
Он находил и другие способы провести отца, не прибегая к прямому обману. “Рядом с моим домом был портной, который все делал прямо при тебе, – вспоминает Иэн Джеймс. – Пол