Немного об этом заглавии. Говорят, что Теккерей, выдумав ночью слова «Ярмарка тщеславия»[2], вскочил и семь раз обежал комнату, громко крича. Как ни странно, это было и со мной. Я сразу понял, что название идеальное. Восторг мой снизила только весть о том, что два таких романа есть в Англии, три – в Америке. Мой уже вышел, менять поздно. Что ж, понадеюсь, что эта книга войдет в первую сотню романов под таким названием.
Глава I
Ветерок беды
1
Бландингский замок дремал в солнечном свете. Струйки нагретого воздуха играли на мягких газонах и величавых террасах. Насекомые жужжали. Стоял тот благословенный час летнего дня, между ленчем и чаем, когда мир расстегивает жилетку и кладет ноги на стол.
В тени лаврового куста, сзади от замка, сидел Бидж, дворецкий, служивший Кларенсу, девятому графу Эмсворту. Он пил вино из высокого бокала и читал еженедельную газету. Внимание его привлекла фотография в овальной рамке. Не меньше минуты он изучал каждую ее подробность. Потом, смачно крякнув, вынул перочинный ножик, вырезал ее и осторожно положил в карман.
Именно тогда лавровый куст, все время молчавший, сказал: «Эй!»
Бидж дернулся. Его солидное тело свела судорога.
– Бидж! – не отставал куст.
Что-то выглянуло из него, быть может – дриада, но дворецкий решил иначе и оказался прав. То был секретарь его хозяина, Хьюго Кармоди. Бидж с упреком на него поглядел. Сердце еще колотилось, язык он едва не прокусил.
– Испугались?
– Чрезвычайно, сэр.
– Простите! А вообще очищает печень. Хотелось бы вам заработать фунт?
Дворецкий смягчился:
– Да, сэр.
– Передадите записку мисс Миллисент?
– Конечно, сэр.
– Вот и передайте. Без свидетелей. Главное – слушайте внимательно! – без леди Констанс Кибл.
– Приложу все усилия, сэр.
Он улыбнулся отеческой улыбкой. Хьюго улыбнулся в ответ. Воцарилось редкостное единение. Они понимали друг друга. Бидж понимал, что он не должен передавать записок хозяйской племяннице; Хьюго понимал, что он не должен обременять совесть хорошего человека.
– Наверное, вы не знаете, сэр, – сказал дворецкий, положив в карман плату за грех, – что леди Констанс уехала в Лондон поездом три тридцать?
Хьюго издал горестный крик.
– Значит, я зря играл в индейцев? – сказал он, отряхиваясь. – Ах, если б я знал! Испортил хороший костюм, и еще неизвестно, не ползает ли у меня кто-то по спине. Однако осторожность никому не мешала.
– Золотые слова, сэр.
На радостях Хьюго разговорился:
– Какая погода, Бидж!
– Великолепная, сэр.
– Странная штука жизнь, вы не замечали? Вот я здесь, все мне нравится. А когда я услышал, что надо сюда ехать, я стонал от горя.
– Неужели, сэр?
– Да. Стонал. Если бы вы знали, вы бы поняли почему.
Бидж все знал. Он вообще все знал про замок и его обитателей. Он знал, что Хьюго Кармоди еще недавно держал вместе с Роналдом Фишем ночной клуб в центре Лондона, на Бонд-стрит; но, несмотря на такое удачное местонахождение, они ухитрились прогореть. Знал он и то, что Роналд Фиш поехал с матерью, леди Джулией, отдохнуть в Биаррице, а Хьюго он прислал в замок, к своему дяде, лорду Эмсворту.
– Не хотелось уезжать из Лондона, сэр?
– Вот именно. Но теперь, верьте или нет, он мне даром не нужен. Конечно, вечер на Пиккадилли я бы провел, но жить? Ни за что. Только в замке.
– Понимаю, сэр.
– Истинный рай, а?
– Если хотите, сэр.
– А тут еще Ронни приедет…
– Ожидают мистера Роналда, сэр?
– Завтра или послезавтра. Сегодня получил письмо. Да, кстати. Он шлет вам привет и советует ставить на Костяшку.
Дворецкий поджал губы.
– Не уверен, сэр.
– Да, лошадь – не из лучших. Плюньте.
– Но мистер Роналд большой знаток. Много лет я следую его советам и выигрываю, сэр, выигрываю. Еще в Итоне, помню, он давал прекрасную информацию.
– Ну, как хотите. А что вы вырезали?
– Фотографию мистера Галахада, сэр. У меня есть альбом для всяких сообщений о нашем семействе.
– Туда бы еще заметку о том, как леди Констанс упала из окна…
Чувство приличия помешало Биджу ответить, но он вздохнул.
– Не хотели бы вы взглянуть, сэр? – предложил он. – Речь идет о трудах мистера Галахада.
Обычно фотографии в этой газете являли знатных дам, которые старались походить на певичек, и певичек, которые старались походить на знатных дам. Но здесь был хрупкий