Генри вздрогнул еще раз.
– Да, – глухо сказал он, – видел. Она там была.
– И что?
– Разорвала помолвку.
– Поразительно. А может, ты не понял?
– Понял. Она сказала, что не хочет меня видеть и займется добрыми делами.
– А ты?
– Я не успел. Она захохотала и исчезла, как электрический заяц.
– Захохотала? Нехорошо. Иногда мне кажется, она немного того…
Генри стал грозным.
– Умереть хочешь? – спросил он.
– Нет, – отвечал Фредди. – Нет, нет. А что?
– Не оскорбляй Пру.
– Значит, ты ее любишь?
– Конечно.
– Я думал, ты рад избавиться от девицы, которая поднимает скандал – из-за чего? Из-за портрета свиньи!
Генри задрожал:
– Это не все.
– Видимо, я не понял.
– Она сказала, чтоб я бросил живопись.
– А, ясно. Кабачок.
– Ты все знаешь?
– Она мне сказала, ну, тогда, перед свадьбой. Ты получил в наследство эту «Шелковицу»…
– Да. Мы вечно об этом спорим.
– Вообще-то она права. Ты хоть посмотри. Дело хорошее.
– Ладно, съезжу. От тебя убегала в истерике любимая девушка?
– Скорее нет. С Агги разное бывает, но в другой манере. Я думаю, это неприятно.
– Что-то такое случается, Фредди. Видишь, какая ты гадина, скажем – свинья.
– Понимаю. Угрызения.
– Я теперь готов на все. Бросить живопись? Пожалуйста!
– Это хорошо.
– Я ей так и напишу.
– А тетя Гермиона перехватит.
– Да, верно.
– Куда уж верней! Когда девицу нашего рода высылают в Бландинг, письма просматривают.
– Тогда передай ей записку.
– Нет, я сейчас не в замок. Ладно, я туда заеду. Если она вернулась – сам поговорю. Подожди. Я скоро.
И он уехал, представляя себе, как Чедвики прижимаются носами к стеклу, жадно глядя вдаль.
Прошло не очень много времени, когда Фредди появился снова.
– Обернулся, как смог, – сказал он. – Если заждался, прости, о тебе же хлопотал.
– Ну как?
– Видел ли я Пруденс? Нет. Она не вернулась. Но ты сперва скажи, ты правда хочешь помириться? Ты готов пресмыкаться и ползать?
– Да.
– Зная при этом, что для брака нет ничего хуже?
– Да.
– Я бы не торопился, Глист. Я знаю твою Пруденс. Дай ей палец – отхватит еще что-нибудь. Со мной она вежлива, где там – почтительна, – но почему? Не распускаю. Эти… э… невысокие девушки – вроде болонок. Ты видел разъяренную болонку? Она…
– Ты рассказывай! – напомнил Генри. – Рассказывай, расска…
– Ладно. Увидев, что ее нет, я позвонил Галли.
– Галли?
– Кому же еще? Если кто-то и подскажет, что делать, то это он. Выслушав все, через две минуты, после одного бокала виски с содовой, он дал нам совет.
– Какой человек!
– Именно. Я тебе рассказывал, как он женил Ронни Фиша на хористке, хотя с ним боролись все наши тети?
– Нет.