В начале августа Погодину выдали предписание, определив ему место службы в пограничной зоне с Ираном, посёлке Ак-Тепе.
Ак-Тепе, в переводе с Туркменского «Белая гора», находился в двадцати километрах от Ашхабада, добраться до него можно было поездом, так Роман и оказался в почтово-багажном поезде Ташкент – Красноводск, идущим на запад к Каспийскому морю.
Скорые поезда делали остановку только на больших станциях, а почтово-багажный кланялся каждому столбу, развозив почту и багаж в пристанционные узбекские кишлаки и туркменские аулы, останавливаясь на всех маленьких станциях и полустанках.
В Каракумах полустанки часто состояли всего из одной или двух юрт (2), поставленных прямо на песок около железной дороги, рядом с ними дымили тындыры (3), бегали и игрались в песке чумазые голые дети, за которыми, как казалось, никто не присматривал.
Позади юрт стояли двугорбые верблюды, задрав морду и переминая что-то своими толстыми губами, они внимательно смотрели на подошедший поезд. Почтальоны пустыни, подумал Роман, смотревший на них из окна своего купе, наверняка их пригнали сюда за багажом, который они понесут дальше на своих горбах вглубь пустыни.
Однажды Погодин случайно стал свидетелем интересного случая. Во время обеда в вагон-ресторане, куда он пошёл съесть украинского борща после успевших надоесть острых узбекских блюд, поезд вдруг остановился в степной местности, поросшей невысокой зелёной травкой, какое либо строение, свидетельствующее о наличие станции или полустанка, отсутствовало.
Как только поезд остановился, официант нырнул в тамбур и, по всей видимости, открыл дверь вагона, опустив тамбурную лестницу. Роман с интересом наблюдал. Через некоторое время по лестнице кто-то поднялся, и в вагон вошёл высокий человек с коричневым от загара, выдубленным на ветру лицом. На вид ему был около шестидесяти лет, одет он был в стёганый восточный прокопчённый халат светло-синего цвета с едва просвечивающим через налёт копоти золотистым национальным рисунком, брюки-шаровары, зауженные книзу и заправленные в сапоги из толстой, но мягкой кожи, на голове этого человека была непривычная в этих местах тюбетейка, а высокая каракулевая папаха, никак не сочетавшаяся с жарой под сорок градусов на улице.
Как потом понял Роман, это был чабан, представитель одной из древнейших и почётных профессий в Средней Азии, связанной с чрезвычайными трудностями. Чабаны годами в любую погоду, днём и ночью пасут овец, численность которых исчисляется сотнями, а то и тысячами, их домом является степь, одеялом и подушкой – халат с папахой, питаются они бараньим мясом и родниковой водой. Каракулевые папахи, так присущие их костюмам, защищают их от жары, создавая микроклимат внутри и охлаждая голову.
Чабан останавливает поезд только в исключительных случаях, иногда для пополнения запасов еды, в основном хлеба.
Не успел пастух сделать и двух шагов, пройдя в вагон, как к нему подскочил