Но когда она наконец обернулась, она снова взглянула прямо в серые глаза. Женщина шла к ней, и как будто время повернулось вспять, она снова прислонилась к прилавку, жестом указала на куклу и попросила её показать.
Терез достала куклу и с грохотом уронила её на стеклянный прилавок. Женщина бросила на Терез короткий взгляд.
– Эту, похоже, не сломаешь, – сказала она.
Терез улыбнулась.
– Да, возьму её тоже, – проговорила женщина тихим медленным голосом, и облако тишины окутало их посреди окружающего гомона и суматохи. Она снова продиктовала своё имя и адрес, и Терез записала их, медленно считывая с её губ, как будто и так уже не помнила наизусть.
– Оно в самом деле придёт до Рождества?
– Самое позднее – в понедельник. Это два дня до Рождества.
– Хорошо. Я не хочу вас нервировать.
Терез затянула узел на тесёмке, которой обвила коробку с куклой, а он взял и таинственным образом развязался.
– Нет, – сказала она.
В смущении столь глубоком, что было уже не оправдаться, она завязала узел под взглядом женщины.
– Дрянная работа, да?
– Да. – Терез нацепила сложенные вдвое квитанции наложенного платежа на белую тесёмку и сколола их булавкой.
– Так вы уж простите, что я тут жалуюсь.
Терез бросила на неё быстрый взгляд, и к ней вернулось ощущение, что она её откуда-то знает, что женщина вот-вот откроется ей, и они вместе рассмеются и всё поймут.
– Вы не жалуетесь. Но я знаю, что оно придёт.
Терез посмотрела через проход, туда, где женщина стояла раньше, и увидела крошечный зелёный листок, по-прежнему лежащий на прилавке.
– Вам правда следует сохранить эту квитанцию.
Теперь, когда женщина улыбнулась, её глаза изменились – они засияли серым, бесцветным огнём, который Терез почти узнала, почти идентифицировала.
– Я получала посылки и без них. Я их вечно теряю. – Она склонилась, чтобы подписать вторую квитанцию.
Терез смотрела, как она уходит, шагом таким же медленным, каким пришла; проходя мимо другого прилавка, она взглянула на него, раза два или три шлёпнула чёрными перчатками о ладонь. Потом исчезла в лифте.
И Терез повернулась к следующему покупателю. Она работала с неутомимым терпением, но хвостики у цифр на товарных чеках выходили бледными там, где карандаш вдруг судорожно дёргался в руке.