– У вас, Серафима Яковлевна, такая же страховка?
– Да. Но мне помощь не требуется. Разве что от вас. Но это к прокурору надо обращаться, да? – совсем невежливо спросила она.
– Как вам будет угодно. Я вашего мужа не толкал, он сам упал. Когда пытался вырвать у меня вещественное доказательство. Возможно, доказательство его вины.
– Женя не убивал Вадима. Неужели вам это не понятно? – Костина смотрела на Кручу, как учительница на беспросветного двоечника.
– А кто его убил?
– Я не знаю.
– А что вы знаете?
– Я знаю, что мы проснулись от шума. Женя поднялся, выглянул в окно и увидел, как Вадим ломает его харит. Он оделся, вышел во двор.
– Когда это было?
– Ночью.
– Я понимаю, что ночью. В каком часу?
– Так, сейчас. Я ведь на часы глянула. Да, это было без двадцати… – с трудом вспоминала Серафима. – Нет, в тридцать пять минут второго. Где-то так… Я пошла за Женей, я все видела.
– Что вы видели?
– Я видела, как Вадим бросил в Женю кусок головы. Видела, как Женя его ударил.
– Куда? Чем?
– Кулаком, – отозвался Костин. – В нос.
– А молоток где был?
– Я не знаю. Он без молотка уже был, когда я подошел. Он стоял с обломком головы в руке, как тот Гамлет с черепом… Я его давно таким пьяным не видел… Я его спросил, что ты делаешь, а он в меня обломком швырнул. Больно было, я его ударил. А потом за шкирку схватил и в дом увел.
– Да, в дом увел, – подтвердила Серафима. – Мы его в комнату отвели. Надо было Гену к нему приставить.
– Гену? Какого Гену?
– Охранники у нас, три человека, они посменно дежурят.
Круча кивнул. Он видел у въездных ворот небольшое кирпичное строение, там в униформе стоял рыжеволосый парень. Он и ворота открыл, и показал, где машину поставить. А к пруду, где плавал труп, их подвел хозяин дома.
– Вчера Гена дежурил. Надо было Вадима ему под надзор отдать.
– Почему не отдали?
– Да Женя сказал, что не надо охраннику показывать наше грязное белье.
– Грязное белье?
– Ну, в смысле сор из избы выносить не надо, – замялась Серафима. – Все-таки Вадим его брат, а Женя его ударил…
– Ну, ударил и ударил, что здесь такого?
– Так Вадим гадости всякие говорил!
– Какие гадости?
– Это наше семейное, – еще больше смутилась женщина.
– Семейное грязное белье, да?
– Ну, не грязное…
– Фим, ну что ты такое говоришь? Какое белье? Какой сор? – Костин кривился и от боли, и от недовольства собственной женой. – И зачем нужен был какой-то Гена, если я сам справился с