– Дыру в тебе прострелю, если опустишь.
– Это уж как вам угодно. Но я не вооружен.
– Левша, – бросил Бак второму, – пошарь, нету ли при нем пушки.
Шагнув вперед, Левша принялся умело охлопывать мои бока, угрюмо бурча все время. На таком близком расстоянии соблазн для него стал почти неодолимым.
– Нету, – сумрачно объявил он.
– Тогда можешь опустить, – разрешил Макгиннис.
– Спасибо.
– А ты оставайся тут, приглядывай за ребятней. Двинулись, Сэм.
Мы вышли из комнаты, я – впереди, Бак – чуть ли не вплотную следом. Изредка он предостерегающе тыкал мне в спину верной пушкой.
2
Когда мы вышли в коридор, я сразу увидел человека, лежавшего у парадной двери. Свет лампы падал ему на лицо, и я узнал Уайта. Руки и ноги были связаны. Пока я смотрел на Уайта, он пошевелился, точно бы стараясь разорвать узы, и я почувствовал облегчение. Тот шум, который донесся до меня в классе, в свете последующих событий представлялся весьма зловещим, и я с облегчением увидел, что дворецкий жив. Я догадался, и совершенно правильно, как выяснилось впоследствии, что злодеи использовали мешок с песком. Его оглушили в тот самый момент, как он открыл дверь.
Рядом с комнатой Глоссопа стоял, привалившись к стене, еще один субъект в полумаске, приземистый и плотный. Видимо, шайку Макгинниса подбирали по единому стандарту, все они смотрелись близнецами. У этого единственной отличительной чертой были рыжие усы. Он курил трубку, словно воин на привале.
– Привет! – крикнул он, когда мы появились, и ткнул большим пальцем в дверь класса. – Я их запер. Чего это ты делаешь, Бак? – Он ленивым кивком указал на меня.
– Местечко обходим, – объяснил Макгиннис. – Там парня тоже нету. Давай, шевелись, Сэм!
Апатия слетела с его коллеги, как по волшебству.
– Сэм! Так это Сэм! Дай-ка я вышибу ему мозги!
Больше всего в этом эпизоде меня поразила схожесть вкусов у членов шайки Макгинниса. Люди, имеющие, без сомнения, самые разные точки зрения на другие предметы, в этом пункте сходились единодушно. Все как один рвались разнести мне голову. У Бака, однако, были насчет меня другие замыслы. Пока что я был необходим ему как гид, и моя ценность сильно упала бы, если б из меня вышибли мозги. Дружелюбия ко мне он чувствовал не больше, чем сподвижники, но не позволял чувствам примешиваться к делу. Все внимание Бак сосредоточил на предстоящем походе наверх, с истовостью молодого джентльмена из поэмы Лонгфелло, который нес знамя с диковинной надписью «Excelsior».
Коротко приказав своему союзнику охолонуть, что тот и исполнил, Бак подтолкнул меня дулом револьвера. Рыжеусый вновь привалился к стенке, удрученно посасывая сигару с видом человека, разочарованного в жизни. Мы же поднялись по лестнице и приступили к обходу комнат на втором этаже.
Находились там кабинет мистера Эбни и две спальни. Кабинет был пуст, а единственными обитателями спален оказались трое мальчиков, лежавших с простудой по причине того, первого набега Макгинниса. Они пискнули от удивления при виде учителя, явившегося в такой