Проблема в том, что современной экономике нужно ежесекундно наращивать объёмы производства, чтобы при постоянном снижении трудозатрат обеспечить работой перманентно растущее население, которое в свою очередь приходится любыми способами склонять всё больше и больше потреблять произведённую продукцию, чтобы стимулировать дальнейший промышленный рост. Этот тупиковый путь зациклен на нескончаемом росте, так что малейшая стагнация тут же раскачивает всё здание общемирового благополучия, и рано или поздно такая модель «развития» окончательно себя исчерпает, подарив миру экономический кризис такого масштаба, что советские шесть соток для прокорма путём самого примитивного ручного возделывания станут повсеместной реальностью в условиях совершенного обесценивания труда, а вместе с ним и денежной массы, являющейся, прежде всего, мерилом степени вознаграждения за сделанное, для соответствующего перераспределения материальных благ.
Так, всё больше трезвея, продолжал рассуждать возомнивший себя экономическим гением, нахватавшийся вершков бухгалтер, система уже давно стала давать сбой, подсадив все без исключения экономики развитых стран на иглу постоянной финансовой подпитки через абсолютно нерыночное кредитование за счёт необеспеченного включения печатного станка. Национальная ипотека под процент в три-четыре раза ниже официально зарегистрированной инфляции – это дотация в масштабах государства, основанная на общем сговоре, когда все от самого верха и до основания пирамиды делают вид, что король совсем даже не голый, а наоборот, очень прилично и с большим вкусом одет. Производство стало настолько огромно, чтобы мы больше не в состоянии закапывать его в оборонку, даже в масштабах оруэлловских плавучих крепостей, а посему вынужденно превращаем личность и человека фактически в унитаз, куда смывается под видом потребления с каждым днём растущая товарная масса. И если мотивация и некоторая экономическая целесообразность данной схемы были понятны и на поверхности, то как, каким чудесным образом можно заставить, к примеру, молодую, только появившуюся семью подписать полувековую кабалу, чтобы заполучить дом, в несколько раз превосходящий их ограниченные здравым смыслом потребности, пока ещё имело в конце предложения знак вопроса.
С одной стороны, казалось легкомысленным выстраивать здание мировой экономики на одной единственной человеческой слабости, но практика показала, насколько универсальна, независимо от климата, культуры, часового пояса или даже вероисповедания, эта магическая черта, заставляющая людей идти в добровольное рабство ради… чего? Его вдруг как ошпарило от неожиданной мысли: а что, если эта милая человеческая черта сильнее любой идеи, его или какой угодно другой. Может, его, так сказать, революционный порыв и есть прежде всего протест против абсолютной