Шизофрения. Том 1. Исаак Ландауэр

наличие блистательной подруги подразумевает в мужчине, на взгляд конкурентки, непременную массу достоинств, которых она не прочь и отведать. С этого момента Михаил оставался бы её сексуальной фантазией в любом виде и качестве, но только покуда им интересовался Сергей. Она охотно подралась бы за него, хотя бы и лежащего под столом в луже собственной блевотины, лишь только бы тот изъявил желание борьбы. Мужчинам свойственно снисходительно улыбаться такой близорукости, но этот принцип работает безотказно в девяти случаях из десяти, и снова опьяневший Михаил был как раз тем единственным из десятки исключением, эдакой прорухой, которой он должен был сегодня ночью в прямом смысле обрушиться на по-старушечьи опытную в любовных делах Инну. К чести счастливца стоит отметить, что, узнай он правду о блистательных перспективах своего вечера, то, хотя и порядком испитая, но всё-таки ещё живая некая джентльменская составляющая его мужской натуры непременно ограничила бы дальнейшие возлияния из уважения к партнёрше, но так уж устроена была Инна, что считала унизительным первой показать свою симпатию, пусть даже и решилась уже отдаться на милость неожиданному победителю.

      Ничего не подозревавший Михаил, молча плеснув в ответ на просьбу положенную дозу на дно её бокала, продолжал с Сергеем какую-то чересчур содержательную беседу, которая с виду безмерно увлекала обоих. Они прямо-таки лоснились от удовольствия общения и со стороны походили на двух влюблённых педиков, встретившихся после долгой разлуки и спешащих наперебой рассказать друг другу обо всём, что произошло в период отсутствия любимого, через слово вставляя полные нежности эпитеты, дабы показать своему единственному и неповторимому всю силу обуревающих их чувств. К счастью, скоро начался обещанный концерт, какой-то звёздный московский джазбанд вдарил по струнам, клавишам и стаканам, и дело пошло веселее. Голубки вынуждены были примолкнуть и, воспользовавшись моментом, Инна, съевшая в делах обольщения незадачливых мужчин не одну здоровенную собаку, нежно, как бы испугавшись слишком громкой музыки, всем телом прижалась к Михаилу и как-то само собой получилось, что положила голову ему на грудь, благо он полулежал теперь, утопая в мягком диване. Её избранник, недоумевая, посмотрел на этот жест искренней дружбы, с минуту поразмыслил над этим новым обстоятельством и затем жестом пьяного собутыльника, обнимающего друга перед сакраментальным вопросом «ты меня уважаешь», бросил на неё свою правую руку, да так удачно, что ладонь оказалась прямо на её заднице. Инна чуть вздрогнула, когда не неё всей мощью обрушилась эта клешня, и на лице её отчетливо выразилось подавленное желание выругаться, которое не осталось незамеченным для веселившегося Сергея. Она подняла глаза и посмотрела на своего соперника, который, от души веселясь, кажется уже распознал её игру и, подмигнув ей вроде бы примирительно, тем не менее, налил ещё по бокалу и подал один в левую свободную руку Михаилу, сказав ему на ухо какой-то