– Я не глядела, куда иду.
– Не расстраивайтесь.
– Да и как смотреть себе под ноги, после того как тебя оскорбил червяк? – с жаром спросила она.
Арчибальд, всегда само сочувствие, прищелкнул языком:
– То есть вас оскорбил червяк?
– Червяк, а то кто же.
– Червяки всегда червяки, что с них взять? – умиротворяюще сказал Арчибальд.
Такая терпимость только подлила масла в огонь.
– Ну, пока я жива, им недолго ходить в червяках! – заявила его собеседница. – Послушайте! Что, по-вашему, сказал мне этот тип наверху? Сказал, что я слишком толста, чтобы играть героинь в городах второй категории! – Она горько шмыгнула носом. – Слишком толстых для городов второй категории вообще не бывает! Это невозможно, и все тут! Там любят, чтоб героини были в теле. Любят чувствовать, что получают за свои деньги сполна. «Эта пышная красавица» – «Лейстер аргус».
– Прошу прощения?
– Я говорю, что про меня напечатал «Лейстер аргус». О моей Джеральдине в «Исковерканных жизнях».
Интеллект Арчибальда, уж какой он там ни был, заявил о себе. Полет по ступенькам немного его встряхнул.
– Вы играете героинь в мелодрамах? – алчно спросил он.
– Играю ли Я героинь в мелодрамах? – эхом отозвалась она. – Играю ли я ГЕРОИНЬ в мелодрамах? Играю ли я героинь в МЕЛОДРАМАХ? Да я…
Арчибальд наконец убедился, что она играет именно героинь и именно в мелодрамах.
– Послушайте, – сказал он, – не завернуть ли нам в погребок выпить по рюмочке портвейна? У меня есть к вам небольшое деловое предложение.
Ее лицо омрачилось подозрением. Взгляд у нее в отличие от талии был прямо-таки осиным.
– Деловое?
– Сугубо деловое.
– Вы не хотите осыпать меня брильянтами?
– Ни в коем случае.
– Тогда я не прочь, – сказала она с облегчением. – Вы понятия не имеете, до чего востро в наши дни должна девушка держать ухо, – добавила она. – В городишках, вроде Хаддерсфилда, мужчины предлагали мне греховную роскошь только потому, что я приняла от них плюшку с чашечкой какао.
– Баронеты? – спросил Арчибальд, так как ему доводилось немало слышать о нравственной распущенности этого сословия.
– Вроде бы, – ответила она. – Переодетые.
Так, дружески беседуя, они спустились в душистую прохладу погребка.
Среди моих знакомых (продолжал мистер Муллинер) не найти ни единой высоконравственной мясистой дамы, играющей героинь в городах второй категории, а потому мне не дано судить, была ли Ивонна Малтраверз – ибо такое имя значилось на ее карточке, которую она вручила моему племяннику, – особо одарена в умственном отношении, или же ее ум являлся нормой, правилом в указанных кругах. Достаточно сказать, что она не только с молниеносной быстротой постигла положение вещей, о котором он ей сообщил, но словно не нашла ничего странного в том, что