Кандидат наклонил голову вправо и косо уставился на Максима.
– А меня уверяли, что здесь тихий район, – проговорил он, медленно наклоняя голову влево.
– Не понимаю…, – нахмурился физик, зачем-то выставив вперед левую ногу.
– Альберт Николаевич, – резко протянул правую руку кандидат.
– Максим. Максим Александрович, – откашлялся Макс и как мог сильно пожал крепкую ладонь.
– Что произошло?
– А это вы у друга спросите, – набычился кандидат- разрядник.
Максим недоуменно взглянул на художника. Кандидат уже тем временем прошел в комнату.
– Ну и зачем вы испортили мою машину? – дипломатично поинтересовался он у Андрея, разминая кулаки.
– Она уже до нас была испорчена Эйнштейном, – пропищал художник в углу комнаты над тазом.
– Я про это, – хрипнул джипер, выставив вперед точно боевое знамя фотографию на телефоне.
На фото был запечатлен изрядно испорченный Эйнштейн с бланшем под глазом, с синим языком и стекающими с нет
Брови Максима полезли вверх. Кандидат свирепо шагнул вперед.
– По-моему круто, – хихикнул художник.
– По-моему, ты все же дебил, – шепнул физик, заслоняя друга.
– Что будем делать, господа дебилы? – скрипнул зубами джипер.
– А не надо было на его место ставить джип, – вышел вперед экстремал, воинственно потрясывая баллончиком с красной краской.
– Дюша, что ты наделал! – тихо отозвался физик и опустил голову так смиренно, словно собирался сознаться во всех громких преступлениях.
– Седьмой класс, честное слово. Ну что, пионеры? – издевательски ухмыльнулся кандидат, чувствуя ученое превосходство.
– Думаю, что вам придется заплатить, – уже уверенней вещал художник, вытягиваясь в струну как горнист на зарнице. Макс вскинул брови еще выше.
– Дело в том, уважаемый ученый, что я уважаемый средиземноморский художник в некоторых кругах, и мои картины, особенно с подписью, стоят в два раза дороже, чем ваша мнимая аэрография. Учитывая, что это наклейка, – тараторил Андрей.
– Ну и что? – невозмутимо переспросил кандидат, с интересом заглядывая в таз.
– А то, что я вам нарисую нехуже, даже просто один в один. Даже без денег… Но за условие, – добавил он щедро.
– И какое условие, – выдержав паузу спросил кандидат, занятый тем, что доставал из таза пьезоэлектрическую пластину.
– Вы больше никогда не поставите тачку… джип на Максино, на место Макса. Максима… э-э-э… Александрыча… дровича… Макса!
Потом физику показалось, что кандидат и художник пожали руки, и кто-то произнес: "Кстати, частота колебаний будет точнее, если в воду добавить немного марганца".
Несчастливый стаканчик
Ирка никогда не считала себя некрасивой. Василиса Прекрасная из нее, конечно, не вышла, но вышло, что с самого детства и до двадцатисеми лет Ирка была симпатичной, симметричной,