Сердце Сергея сжалось, а в голову вдруг полезли дурацкие стишата: «За измену родине – пиф-паф, ой-ёй-ёй, умирает зайчик мой!.. А дети, мои родные, им-то, за что все это? Как им–то объяснишь-расскажешь, что демократическая диктатура–еще гнуснее пролетарской. А, гори все…»
– Мужики, предлагаю тост за вас, за ваши семьи, детей ваших. Здоровья им, счастья! За спокойствие в стране. За наш великий и могучий СССР!
Он быстро разлил по стаканам остатки старого коньяка, поднял свою долю высоко над головой и задержал движение руки, медля и раздумывая, чокаться с ними или не стоит дразнить гусей. Хохол первым протянул свой стакан, смачно выругался, грохнул посудиной по стаканам Сергея и своего напарника и залпом выпил божественный напиток. Он разорвал целлофан, выхватил тонкий ломтик лимона, который казался в его мясистых пальцах трепещущей оптической линзой, и протянул хозяину кабинета. Сергей буквально подавился напитком, еле сумел допить коньяк, поставил стакан на стол и подставил свою ладонь под лимон. Прокурор ловко свалил на ладонь прозрачный кусочек с желтой корочкой, облизал пальцы огромным синеватым языком и достал сразу два бутерброда с сырокопченой колбасой.
***
– Отдохнете здесь, на маленьком диване, или в комнате отдыха? – Спросил Сергей хохла, крепко стоявшего на ногах.
Прокурор махнул рукой на открытую дверь запасной комнаты:
– Побудка через три часа. Далеко не уходи. На звонки не отвечай. С нами тебе безопаснее…
Сергей налил ему еще полстакана водки из последней бутылки «Столичной», которую пришлось доставать из холодильника после выпитых двух бутылок коньяка, положил рядом последний бутерброд с колбасой и пошел в комнату отдыха. Достал белье, разорвав упаковки, постелил на разобранный диван два комплекта простыней, разложил подушки, одеяла не стал засовывать в пододеяльник, набросил их на постель сверху. Вернулся в кабинет, увидел, как большой прокурор пытается разбудить маленького, юркого, который уснул, сидя в приставном кресле, положив голову на край письменного стола.
Сергей помог хохлу поднять бездыханное тело, они дотащили прокурора до дивана и буквально бросили на постель. Укрывать одеялом не стали. Хохол взглянул на советника Премьера трезвыми глазами, спросил:
– Тебе есть куда залечь?
– Бежать, – сказал, не спросил Сергей, пожал плечами. – Наверное, да, к родственникам.
– Це – дурь… Надо залечь, чтоб не могли найти несколько дней. Вся кровь в революциях случается в первую неделю. Во французскую, в русскую… Так что, думай. Прибери–ка