Она, утомленная перелетом на самолете, лежала навзничь на широкой кровати в маленькой комнате афинского отеля. От кондиционера лился поток холодного воздуха, и одуряющая жара города не проникала в номер. С тела непривычно лил пот, холодный душ не мог остудить тело, и она вышла на балкон, завернувшись в простыню. Внизу по далекой улочке мчались желтые такси, которые обгоняли юркие мотоциклисты. Ирина подняла голову и увидела двух молодых людей на крыше соседнего дома, которые помахали ей рукой. Она стыдливо окинула свой наряд и скрылась в комнате. Ее сердце забилось, выстукивая дробь. Она скинула простынь и увидела свое обнаженное белое тело, которого не коснулись еще в этом сезоне лучи солнца.
Ее охватило беззаботное настроение, и она плюхнулась на кровать, которая в справочнике числилась как твин бед, что могло означать ту бед, когда эти кровати раздвигают по углам. Она втягивала воздух в себя, пытаясь уловить запах моря или что-нибудь такое, что ей бы запомнилось как Греция. Но отель был просто отель с консьержем, у которого были воловьи глаза, небрежно бросающим словами вперемежку с английскими, так что ей почудился знакомый одесский акцент.
Она вышла из отеля в черном платье, в сандалиях и пошла тихой улочкой, грезя по-детски о Древней Элладе. Ирина растерянно смотрела по сторонам, пытаясь найти хотя бы маленькие признаки древности, но город был похож на все южные города Кавказа. Лавки в торговом ряду с назойливыми продавцами. Опрятные греки с точными и плавными движениями рук с безулыбчивыми и озабоченными лицами.
– Давно прилетели? – спросил ее по-русски полноватый грек, но его глаза улыбались. – Я здесь уже два года. Что-нибудь хотите приобрести: золото или шубу. Тут они дешевле, чем в России. У других не спрашивайте. Я найду вам дешевый магазин.
Ирина, обрадованная родной речью и таким покладистым провожатым, с легкостью согласилась на предложение незнакомца. Юра, как представился ей бывший эмигрант, жил эти годы беззаботнее, чем всю жизнь в коммунистическом рае, как он назвал всю свою прошлую жизнь. Они проходили мимо шубного магазина. Ирина посмотрела на искрящийся мех норковых шуб, услужливый Юра в то же мгновение распахнул дверь магазина, где, улыбаясь, ее встретила черноволосая Соня, которая произносила с украинским выговором слова, на малопохожую родную речь с прононсом. Ирина замкнула руки в колечко, слабо отнекиваясь от желания купить шубу, искоса поглядывая на армянскую семью, которая дружно примеривала шубы. Муж волчком крутился около жены и дочки, скорее выкручивался, но это было бесполезно, жена настояла, чтобы воротник от одной шубы отрезали и пришили к ее шубе. Продавцы услужливо кивали головой, что к утру будет все готово.
Соня не отставала от нее, накидывая на ее плечи шубу из норки, тряся в маленьких толстых пальцах искристый мех. Ирина попыталась отделаться от нее вопросом.
– Это натуральный мех, не крашеная норка?
– Что вы, помилуйте, дорогая, смотрите сюда, поверьте своим глазам, разве это мех крашеный. Вам какая шуба нужна? – делая вид непонимания затруднений покупательницы. –