– Ну, в путь.
Кэсси пошла первой, проскользнула в дверь и закрыла ее за собой. Ее массивные совиные крылья слишком бросались в глаза, поэтому, покидая дворец через главный вход, подруги всякий раз делали это по отдельности. Лиана выждала оговоренные десять минут, нетерпеливо переминаясь с пятки на носок, после чего накинула на голову капюшон плаща служанки и открыла дверь. Крылья цвета слоновой кости – редкий окрас даже среди голубей – Лиана при всем желании не сумела бы спрятать, но ей по силам скрыть черты лица и статус. Они с Кэсси множество раз прибегали к этому ухищрению, чтобы выбраться из дворца.
В ночной час в атриуме было не протолкнуться: пересменок у слуг, доставка провизии, смена караула. А из-за вопиющей отсрочки брачного турнира ко всей этой кутерьме добавились еще и гонцы, снующие между королевскими советниками и представителями домов. Хотя рынок, ежедневно разворачивающийся в теплом холле, уже завершил работу, приготовления к завтрашним торжествам велись полным ходом, так что было очень легко затеряться в царящем вокруг хаосе.
Облаченная в безликую одежду и держась у стены, Лиана незаметно перемещалась по дворцу, следуя за группой людей к возвышающемуся восточному выходу. Оттуда она вышла в просторный холл, ведущий наружу. Внешние тридцатиметровые двери имели несколько секций и использовались в дни больших празднеств, вроде того, которое состоится завтра. В обычные дни открывались только две малые секции, находящиеся под охраной двух стражников.
Лиана уткнулась подбородком в грудь и низко склонила голову, чтобы скрыть лицо в тени капюшона. На ее памяти ни разу не предпринималось вооруженных нападений на нее или членов ее семьи, поэтому неудивительно, что охрана не присматривалась к тем, кто входит или выходит. Дом Мира, оправдывая свое название, был очень спокойным местом, не знающим ни подозрений, ни недоверия. К счастью для Лианы, бунтарок-принцесс здесь тоже прежде не было.
Кэсси встретила ее снаружи. Миновав пешком несколько зданий, они взлетели, держа курс на небесный мост. Прибыв туда, Лиана забрала у подруги поклажу и, велев караулить вход, спустилась в пещеру.
Внутри царила непроглядная темнота. Масляная лампа, которую зажгла Лиана, тускло освещала лишь крошечный участок пространства. В конце концов, выбрать верное направление Лиане помогло негромкое лязганье зубов.
Ворон лежал на животе на том же самом месте, где она его оставила, как одеялом укрытый собственными обсидиановыми крыльями, хотя тепла они, похоже, не давали. Его свистящее дыхание эхом разносилось в гулком безмолвном пространстве. Даже в тусклом свете лампы было заметно, как зябко ему лежать на холодных камнях, как он дрожит. Губы его посинели, стали неотличимы от облачков вырывающегося из них дыхания. Но не это обстоятельство заставило Лиану ахнуть, так что она едва не выронила фонарь.
Его кожа исцелилась – не полностью, но достаточно, чтобы привести в изумление.
Лиана