– Первое испытание – стрельба из лука, так? И что, по-вашему, я должен делать, матушка? Встать на изготовку и натянуть тетиву зубами?
– Это лишь одно из заданий, – отозвалась она, однако недостаточно быстро – ее взгляд уже успел скользнуть к его отсутствующей правой кисти.
Его фантомные пальцы сжались в кулак, чтобы сдержать гнев. Иногда Ксандеру нравилось представлять, что именно это и случилось – не что у него недостает конечности, а что вся его ненависть, боль и гнев свернулись в такой тугой ком, что он не сумел его распутать. Что его пальцы так тесно срослись друг с другом и с кожей, что сами себя заперли в ловушку – и все его эмоции тоже. По большей части Ксандер был позитивным, счастливым и веселым. И только в моменты, подобные этому, когда он вспоминал кулак, мрачные мысли выползали из своего логова.
– А что насчет навигационного испытания? Что насчет него? – настаивала королева, пытаясь заглянуть в глаза сыну, но Ксандер упрямо смотрел перед собой. – В нем ты в разы превосходишь брата. Он, возможно, и боец, но ему недостает терпения охотника.
– Он может не выиграть все состязания, – подытожил Ксандер, готовясь привести решающий довод, который мать не сумеет опровергнуть. – Это никому не под силу. Но есть же разница, матушка. Огромная разница. Если Рэйф проиграет, он сделает это с достоинством и не превратит воронов в посмешище перед всеми семью домами. Над ним никто не станет потешаться.
– Лисандер! – рявкнула королева Мариам и, отбросив заискивающий тон, схватила сына за плечи и развернула лицом к себе. – Вот, значит, что ты думаешь? Прекрати сию секунду! Ты бы никогда, никогда…
– Это вы прекратите, – перебил он, оттолкнув ее. – Я так говорю не из стыда или тщеславия. И я сам, и наши подданные давно научились принимать мои сильные и слабые стороны. Но вы не можете ожидать того же от остальной части света, от тех, кто живет за пределами нашего замкнутого тихого острова. Временами люди бывают жестокими, как вам отлично известно. – При этих словах королева прикусила язык, ее лучистые глаза потухли, в них отразилась молчаливая боль за них обоих. Ксандер продолжил более мягко: – Дело не во мне, матушка, а в нашем народе. На турнире будут состязаться пять кронпринцев и лишь четыре вторые дочери. Это означает, что по окончании один дом останется без пары, и этим домом не должен снова стать наш. Нашим людям требуется доброе предзнаменование. Нужно убедить их в том, что мы не лишились расположения богов и не стали изгоями. Мы обязаны победить. Мне горько признавать, что я не в состоянии принести им эту победу. Но Рэйф сможет.
Мать поднесла свою слегка сморщенную ладонь к щеке сына, погладила и опустила руку. Черты ее лица снова сделались жесткими.
– Не сможет, если он мертв.
Ксандер отпрянул, будто от удара, застигнутый врасплох и потерявший равновесие, хоть в глубине души он и верил, что это невозможно.
Дверь его комнаты с грохотом распахнулась.
– Моя королева, мой принц, простите за вторжение, – заикаясь, пробормотал