Натали, раскрыв книгу стихов Брюсова, едва касаясь, даже не гладила, а лишь осязала кончиками пальцев три засушенных лепестка кувшинки, спрятанные между страниц, что давным-давно, не понять уже в какой жизни, подарил ей Аким.
«Как он сейчас? – стёрла набежавшую слезу, оглянувшись на подругу – не заметила ли. – Наверное, забыл обо мне, – закрыла книгу, погладив обложку. – Тоже его подарок. А ещё веер», – улыбнулась, вспомнив давнюю их встречу, и укладывая в небольшой саквояж, дорогие для сердца подарки.
– Наташа, ты вот смеёшься, а к нам скоро раненые прибывать начнут, – немилосердно осудила её вторая сестра. – Старший врач сказал – по всему фронту японцы наступают.
– Я только улыбнулась. Маму вспомнила.., – не решилась сознаться даже себе, что расчувствовалась, вспомнив Акима: «И чего я думаю о нём? – рассердилась на себя. – Он, наверное, с Ольгой время проводит», – закрыла саквояж.
– Сестрички, раненых привезли, – просунул в палатку голову красноносый санитар.
Раненые поступали непрерывно, и, вглядываясь в измученные страданиями лица, Натали радовалась, что среди них нет знакомых, и не может быть Акима. Потом мысленно ругала себя – ведь это русские люди…
– У нас корпия кончается, – держа пинцетом дымящую папиросу, сетовал доктор в мешковатом, в крови, халате поверх ватного пальто.
В палатке было холодно, и маленькая печурка не помогала.
– Надо послать в Мукден санитара с запиской к дивизионному врачу. Один лазарет на дивизию и нет корпии, – разбушевался доктор. – Раненый у нас получает первую помощь… А нам нечем эту самую помощь оказывать.., – бросил скуренную папиросу в раскрытую дверцу печурки. – Позор, – уходя в соседнюю половину палатки оперировать раненого, произнёс он.
– Дык, генеральское сражение идёт, – смяв, засунул в печурку пучок гаоляна санитар. – В Мукден – так в Мукден, – улыбнулся, обрадовавшись каким-то своим мыслям.
«Наверное, у какого-нибудь знакомца из госпиталя, спирта полно», – направилась помогать доктору Натали.
– Окружили-и, – вбежав в палатку, завопил ездовой. – Японцы нас окружили-и. Треба уматывать, – выкричавшись, стрельнул у обомлевшего санитара папиросу, и побежал паниковать в соседнюю палатку.
– Чего тут орали? – выйдя, осведомился врач.
– Окружают, говорят, – пожал плечами санитар и втянул голову в плечи от недалекого разрыва снаряда.
– Японцы прорвались, – на этот раз в палатку влетел вестовой командира полка. – Приказано уходить к Мукдену.
– Ну вот! – рухнул на низенький табурет доктор. – Нам столько раненых привезли, что лазаретного транспорта недостаточно будет.
– К военным надо идти просить. Пущай имущество со своих повозок поскидают, а раненых возьмут, – подсказал опытный бородатый санитар.
– А ты бороду укороти… И язык, – неожиданно ожесточился доктор. – Без твоих советов разберусь как-нибудь, – поднявшись, неинтеллигентно пнул ногой табурет. –