– Ну, хоть это признал. Сам в набеге участия не принимал.
– Да успокойтесь, господин московский хорунжий. Они с Ренненкампфом в то время сопки охраняли, – ржанул Ковзик. – А вот проведённое Куропаткиным в январе наступление на Сандепу – действительно позорная страница этой войны. Впрочем, как и все им написанные. Ни одного выигранного сражения, – разозлился подъесаул, достав из корзины с гранатами бутылку ханшина.
– Господин бывший лейб-гусар, положите жидкий пироксилин на место, – погладил собаку Глеб. – А ведь мы опять могли бы выиграть сражение. Но это сакраментальное «бы…». Даже не сакраментальное, а метафизическое… Да чёрт с ним, с Куропаткиным. По грамулечке-то можно, – обрадовал офицеров и вольнопёра, который, имея богатый опыт студента Московского университета, мигом освоил ханшинную науку. – С утра артиллерия долбанула по Сандепу, но, как оказалось, из-за тумана не совсем удачно. Зато наш отряд, несмотря на туман и покрытую тонкой коркой льда почву, незаметно переправился через реку Хуньхе, и неожиданной атакой заставил японцев отступить. Видя такое положение вещей, Первый Сибирский корпус тоже перешёл в наступление.
– Однако, – нахмурился Ковзик, – как всегда, сверху приказали прекратить «самодеятельность» и перейти к обороне.
– Куропаткин боится наступать, – в сердцах треснул по столу ладонью Фигнер. – Нам бы Скобелева. Ведь Мищенко, рассудив, что может быть большой успех, обратился к командиру Первого корпуса генералу Штакельбергу с просьбой начать наступление. Тот неожиданно разрешил и сам перешёл в атаку, наголову разгромив японскую пехотную дивизию… Мы получили возможность окружить Сандепу. Наш отряд вышел в ближние японские тылы, посеяв там страх и панику…
– Сама обстановка требовала от командования наращивания атакующих усилий, что было понятно даже нам, подъесаулам, – для чего-то достал гранату Ковзик. – Но как только об этом стало известно.., – показал гранатой на потолок, – пришёл приказ остановиться и не ломать общую позиционную линию.
– Так ведь можно было другим корпусом перейти в атаку, чтоб линия выровнялась, – от волнения тоже схватил гранату Кусков, но, перепугавшись, тут же вернул её на место.
– Вот! Даже вольнопёр лучше Куропаткина в тактике разбирается, – поощрительно постучал по его спине гранатой штабс-капитана Лишина Ковзик, вогнав бывшего студента в смертельную бледность.
– Господин подъесаул, да уберите вы, ради Бога, взрывное устройство в корзину. Не стоит расширять кубатуру землянки, – пожалел однополчанина Глеб. – Японцы, как водится, успели подтянуть резервы, и Первый корпус с большими потерями отступил. Куропаткин назначил на этот раз