– Алекс, возьми себя в руки. Осталось не так долго. Я сам еле держусь на ногах.
Он поднес к ее ноздрям флакончик с нашатырем, и Алекс очнулась. Волки и лилии исчезли. Опять перед глазами змеилась горная дорога, серые камни, как лезвия ножей, пробивались из-под земли. Алекс набрала в грудь воздуха и громко выдохнула:
– Спасибо, Дэн. А ты как, держишься?
– С трудом…
– Я постараюсь не улететь снова… Но это все краски. Ты заметил? Они здесь особенные.
– Да. Это правда. Умопомрачительные цвета. Они притягивают взгляд… Особенно небо.
– Ты тоже заметил?!
– Да. И тоже чуть не лишился ощущения реальности.
– А ты видел волков и колесницы?
– Каких волков? Из аварских легенд? – с улыбкой переспросил Дэн.
– Да нет… Это я так. Не было же на самом деле никаких волков. Надо быть осторожнее.
Дэн пристально посмотрел на Алекс и пошел рядом с ее ослом. Дул сильный ветер, овцы неустанно цокали маленькими копытами и, словно усталость была им неведома, ловко подпрыгивали и неслись вперед. Погонщики перекидывались шутками, чтобы поддержать друг друга. Мать сбежавшей девушки зловеще поглядывала со своего мула на Алекс и Дэна. В голове несчастной явно кипела работа, планы сменяли друг друга с калейдоскопической скоростью… одним словом, в душе ее бушевали страсти, ведомые в тот момент только ей одной.
К полудню процессия приблизилась к Буйнакску. Алекс, Дэн и проводник из Бакреса отправились по дороге, ведущей к горе Тарки-Тау, за которой, уже у самого Каспия, была расположена Махачкала, столица Дагестана. Погонщики и овцы проследовали дальше по направлению к поселку Кули, им предстояло преодолеть еще километров сто. Мать Карины тоже отделилась от погонщиков скота, но отправилась к Махачкале по какой-то другой тропе.
В Махачкале Алекс и Дэна встретила тихая, неспешная жизнь, умиротворяющая атмосфера, которую можно было бы назвать ощущением абсолютного счастья. Погода стояла теплая,