Завтракать он отправился в уже знакомую копону, украшенную огромной вывеской: «ВЕСТИ РЕЛИГИОЗНЫЕ СПОРЫ ЗАПРЕЩАЕТСЯ», и, перекусив, спросил у хозяина, как найти Томасуса-сирийца.
– Ступай по Длинной улице до арки Константина, потом по Новой улице до базилики Юлиана, потом поверни направо на Тосканскую…
Пэдуэй заставил хозяина повторить дважды и все равно потратил на поиски почти целое утро. Проходя мимо Ульпиевой библиотеки, он с трудом подавил в себе желание послать все к черту. Мартин любил библиотеки, обожал читать старинные манускрипты и вовсе не жаждал встречи со странным банкиром, в странной обстановке, по странному поводу… Более того, предстоящее дело нагоняло на него ужас. Но таков уж был Мартин Пэдуэй: его решимость проявлялась именно в момент наибольшего испуга. И он мрачно, целеустремленно зашагал дальше.
Томасус-сириец занимал убогий двухэтажный домик. Негр у двери – очевидно, раб – провел Пэдуэя в некое подобие гостиной. Вскоре появился и сам хозяин – лысый толстячок с катарактой на левом глазу. Банкир подобрал полы своей изрядно потрепанной тоги, сел и молвил:
– Слушаю, молодой человек?
– Я… – Пэдуэй сглотнул и торопливо выпалил: – Меня интересует ссуда.
– Большая?
– Точно пока не знаю. Я хотел бы начать новое дело и должен сперва прощупать рынок: цены, спрос и все остальное.
– Ты хочешь начать новое дело? В Риме? Гм-м-м… – Томасус потер ладони. – Что можешь дать в залог?
– Ничего.
– Ничего?
– Я предлагаю тебе рискнуть.
– Но… но, любезный, неужели ты никого в городе не знаешь?
– Знаю только одного фермера-гота – Невитту, сына Гуммунда. Он меня сюда и послал.
– А, Невитта… Да, я с ним знаком. Он готов за тебя поручиться?
Пэдуэй задумался. Невитта, несмотря на свою душевную щедрость, не производил впечатление человека, щедрого на деньги.
– Нет, – признался Мартин. – Вряд ли.
Томасус закатил глаза к потолку:
– Ты слышишь, о Боже? Вваливается какой-то варвар, едва лепечущий по-латыни, набирается смелости заявить, что у него нет ни ценностей в обеспечение, ни поручителя, и нагло просит у меня ссуду! Господи, да где это слыхано?
– Я постараюсь тебя убедить, – вставил Пэдуэй.
Томасус сокрушенно покачал головой и зацыкал зубом.
– Чего у тебя в избытке, так это самомнения, молодой человек. Как, говоришь, твое имя?
Пэдуэй повторил то, что сказал Невитте.
– Ладно, выкладывай свою идею.
– Ты правильно изволил заметить, – начал Мартин, надеясь, что говорит, должным образом сочетая почтение и чувство собственного достоинства, – я чужеземец и только накануне прибыл из Америки. Это очень далекая страна, и люди, разумеется,