– Скучал ли!
– Значит, скучали?
– Конечно! Конечно!
– Как мило с вашей стороны! А я уже решила, вы о моем существовании и думать позабыли.
– У-ух! – в полном расстройстве выкрикнул Бимиш.
– А хотите, я что-то скажу? Я тоже скучала.
Хамилтон сделал еще один глубокий, абсолютно ненаучный вдох и уже готов был излить всю душу в аппарат, отчего провода наверняка бы расплавились, как вдруг нахальный мужской голос ударил по барабанным перепонкам.
– Эд, это ты?
– Нет! – загремел Хамилтон.
– А это – Чарли. Эд, в пятницу годится?
– Нет! – прогрохотал Хамилтон. – Слезь с провода, болван! Убирайся, чтоб тебя!
– Разумеется, если хотите, – отозвался нежный женский голосок, – но…
– Прошу прощения. Простите, простите и еще раз простите! Какой-то дьявол в образе человеческом затесался в наш разговор, – поспешно объяснил Хамилтон.
– A-а! Так о чем мы говорили?
– Я намеревался…
– A-а, вспомнила. Телефон миссис Уоддингтон. Я как раз просматривала свою почту и, представьте, наткнулась на приглашение от мисс Уоддингтон на свадьбу. Как я вижу, свадьба завтра! Подумать только!
Хамилтон предпочел бы поговорить о другом, не о пустяках вроде женитьбы Джорджа Финча, но тему сменить оказалось трудно.
– Да. Венчание в Хэмстеде завтра. Джордж живет там в гостинице.
– Значит, тихая деревенская свадьба?
– Да. Наверное, миссис Уоддингтон старается поменьше афишировать Джорджа.
– Бедняга Джордж!
– Я поеду туда поездом в час тридцать. Хотите, поедем вместе?
– Не уверена, что вообще сумею выбраться. Накопилось много дел, меня ведь так долго не было. Давайте пока оставим вопрос открытым.
– Хорошо, – безропотно согласился Хамилтон. – Но в любом случае вы согласны пообедать со мной завтра вечером?
– С удовольствием.
Глаза Хамилтона прикрылись, и он стал переминаться с ноги на ногу.
– Так какой же номер миссис Уоддингтон?
– Хэмстед, 4076.
– Благодарю.
– Пообедаем в «Лиловом цыпленке», хорошо?
– Чудесно.
– Туда всегда можно попасть, если вас там знают.
– А вас знают?
– И очень близко.
– Вот и прекрасно. До свидания.
Несколько минут Хамилтон стоял в глубокой задумчивости, а отвернувшись от аппарата, с удивлением наткнулся взглядом на офицера Гарроуэя.
– А я и забыл про вас совсем. Так, дайте вспомнить… Вы сказали, что пришли?..
– Почитать вам стихи.
– Ах да, конечно.
Полисмен застенчиво кашлянул.
– Это, мистер Бимиш, небольшое произведение – учебный набросок, можно сказать, об улицах Нью-Йорка. Как они видятся патрульному полисмену. Мне бы хотелось прочитать их, с вашего позволения…
Офицер Гарроуэй покатал вверх-вниз адамово яблоко и, прикрыв глаза, стал декламировать особым голосом: такой он приберегал для свидетельских показаний мировому судье.
– Улицы!
– Это