– Ну что тебе, Сигсби? – утомленно спросила миссис Уоддингтон.
– A-а, вот ты где!
– Тебе что-то нужно?
– И да и нет.
С раздражением миссис Уоддингтон наблюдала, как грубейшая ошибка ее жизни елозит ногами по паркету, будто разучивая новый танец.
– Да стой ты смирно! – прикрикнула она.
– Не могу! Я нервничаю.
Миссис Уоддингтон прижала пальцы к пульсирующему виску.
– Тогда сядь!
– Попробую, – с сомнением отозвался Сигсби и опустился было на стул, но тут же и вскочил, словно бы сиденье наподдало его электрическим током. – Нет, не могу! Я весь извелся!
– Да что с тобой, Господи?
– Я должен тебе кое-что сказать и не знаю, как начать.
– Что же?
– Вообще-то и говорить-то неохота, – откровенно признался Сигсби. – Но я обещал Молли. Она только что вернулась.
– Говори же!
– Я в библиотеке сидел. Дочка разыскала меня там и сказала…
– Будь так добр, Сигсби, держись, пожалуйста, ближе к сути.
– Я обещал ей, что сообщу тебе исподволь. Не вдруг…
– Да что сообщишь? С ума с тобой сойдешь!
– Помнишь того парня с Запада? Ну, Пинча этого? Он еще заскочил к нам позавчера? Замечательный, веселый такой…
– Этого субъекта я вряд ли забуду. Я отдала строжайший приказ – никогда не пускать его в дом.
– Значит, вот этот прекрасный молодой человек…
– Меня ничуть не интересует мистер Финч. По-моему, его зовут именно так.
– А я считал, Пинч…
– Финч. Да какое вообще это имеет значение?!
– А такое, что Молли желает носить эту самую фамилию. Пришла и объявила – они с Пинчем обручились и скоро поженятся.
2
Выговорив наконец новость, Сигсби выпучился на жену с зачарованным ужасом человека, который, просверлив дыру в дамбе, наблюдает, как потихоньку сочится вода, зная, что поправить уже ничего невозможно. У него с самого начала брезжило подозрение, что новость поразит ее, и теперь догадка подтверждалась буквально на глазах. Ничто, разумеется, не могло бы подвигнуть женщину такого сложения выпрыгнуть из кресла; миссис Уоддингтон стала медленно приподниматься, словно воздушный шар, наполовину наполненный газом, и лицо ее так исказилось, а глаза выпучились, что любой компетентный медик, с азартной искоркой в крови, поставил бы на кон семь против четырех, что с ней через несколько минут приключится апоплексический удар.
Но каким-то чудом подобной беды – если это можно назвать бедой – не произошло. На какое-то время страдалице отказали голосовые связки: слова не выговаривались, она только квакала. Наконец, гигантским усилием воли овладев собой, она выдавила:
– Что… ты… сказал?
– Ты слышала, – угрюмо буркнул Сигсби X., ломая пальцы и желая сей же миг оказаться в штате Юта, где он бы занялся угоном скота.
– Я правильно поняла? – Миссис Уоддингтон облизнула губы. – Ты сказал, Молли помолвлена с