Похоже, Ценон хорошо знал свое дело. Он накладывал швы с ловкостью умелой мастерицы, но в то же время постоянно плевал на нож, таким образом очищая его. Покончив с рукой, он перешел к другим ранам, на которые наложил темную мазь из большой деревянной чашки. Наконец забинтовал руку льняными тряпицами с какими-то подозрительными пятнами, заверив, что они только-только выстираны.
– Ну что ж, – сказал он, вытирая руки об одежду, – все готово. Позаботьтесь о нем, и через пару дней…
Тереза, которая во время операции стояла поодаль, теперь подошла к столу.
– Он поправится?
– Возможно, и да, а возможно, и нет. – И врач громко рассмеялся. Затем порылся в мешке и достал небольшую бутылку с темной жидкостью. Тереза думала, там какое-то лекарство, но Ценон вытащил пробку и сделал большой глоток.
– За святого Панкратия! Этот ликер и мертвого поднимет. Хочешь попробовать? – Он поднес сосуд к носу Терезы.
Девушка покачала головой, отказываясь. Врач протянул бутылочку Корне, и тот с удовольствием тоже глотнул пару раз.
– Ножевые раны как дети: делают их одинаково, а получаются всегда разные. – Ценон снова засмеялся. – Выздоровеет он или умрет, от меня не зависит. Рука зашита хорошо, но рана глубокая, возможно, задеты сухожилия. Сейчас остается только ждать, и если через неделю рука не загноится, вполне вероятно, он выживет. На-ка, держи, – сказал он, доставая из кармана небольшой мешочек. – Насыпай ему на рану порошок четыре раза в день и не промывай ее.
Тереза кивнула.
– Что касается моего вознаграждения… – врач слегка шлепнул Терезу ниже спины, – не волнуйся, мне заплатит граф Уилфред. – И он в очередной раз расхохотался, собирая инструменты.
Тереза покраснела от возмущения. Она терпеть не могла подобные вольности, и если бы Ценон только что не помог отцу, она запустила бы бутылкой с вином в его дурацкую голову. Однако она даже сказать ничего не успела, потому что врач ушел, мурлыча какую-то мелодию.
Тем временем жена Корне успела сходить на чердак и вернулась с масляными лепешками.
– Одну отдашь отцу, – сказала она с улыбкой.
– Благодарю вас. Вчера мы съели только котелок жидкой каши, – пожаловалась девушка. – С каждым днем еды все меньше. Мачеха говорит, нам еще везет, а сама почти не встает с постели от слабости, представляете?
– Что делать, дочка. У всех одно и то же, – ответила женщина. – Если бы Уилфред не ценил так высоко книги, мы бы сейчас ногти грызли от голода.
Тереза взяла лепешку и осторожно откусила, словно лепешка была живая и девушка боялась причинить ей боль. Затем откусила побольше, упиваясь сладостью меда и ароматом корицы, глубоко вдохнула, чтобы надолго сохранить запах, и облизала губы, боясь потерять хотя бы крошку. Часть лакомства она спрятала в карман для мачехи. На какое-то мгновение