– Генри, у меня было бы больше времени поболтать с тобой, но юрист, которого ты мне нанял, заставил меня ждать целый час в его офисе. Так что давай по-быстрому.
Пока я сажусь, Фредерик поднимает руку в приветствии, делая знак подождать минутку.
– Разве разорвать контракт будет стоить не столько же, как просто выплатить неустойку? Ага. Что ж, мы знали, что будут проблемы.
Я укладываю свой рюкзак в ноги, тем временем поглядывая на его правую руку. Наблюдаю, как он сжимает ее в кулак и ударяет им по лбу.
– Ну правда, Генри. Все, что меня сейчас заботит, – это привезут ли Тейлор сегодня. Нет, я не тычу тебя носом. Мне просто нужно знать. Скинешь Карлосу номер для отслеживания посылки? Спасибо. – Большим пальцем правой руки он завершает звонок, а затем с раздражением потирает экран телефона о брюки.
Рука в порядке.
Его усталые глаза находят меня. Мне всегда казалось, его жизнь – сплошные развлечения. Музыка и поклонники день и ночь.
Сегодня он не похож на развлекающегося человека.
– Прости за это, – говорит он. – Как прошли выходные?
– Нормально. Сдала математику. Постирала вещи.
Он устало ухмыляется.
– Веселье.
– Было незабываемо, похмелье чуть меня не убило. – Слежу за его реакцией. Откуда ему знать, может, у меня и было похмелье.
Он даже не моргает.
– Слушай, я придумал для тебя слово. Ничтожный.
– Что? – Он только что назвал меня ничтожной?
– Отрицательное без положительного. Нельзя быть чтожным, верно?
– О. – Я нервно смеюсь. – Точно.
Получаю утомленную улыбку в ответ, а потом опять звонит его телефон. Он смотрит на экран и убирает смартфон в карман.
– В самолете показывали последнего «Гарри Поттера», – говорит Фредерик, когда мы подходим к дорогому отелю. – Смотрела его?
– Конечно. Но книги лучше.
– Верно. «Хоббит», однако, был лучше в качестве фильма. Хотя создатели и не придерживались сюжета книги.
– Да? – Мне интересно, что он думает о песне, которую для «Хоббита» написал Эд Ширан, и впечатляет ли его то, что Ширан играет на всех инструментах в записи, кроме виолончели.
Но я не готова признаться, что помешана на музыке, человеку, который ничего не рассказывает мне о своей музыке.
– Как Новый Орлеан? – пытаюсь завязать разговор. На новом телефоне я уже изучила музыкальный фестиваль, где он играл на выходных. В его аккаунте в «Инстаграме» появились новые фотографии: одна, где он обнимает легендарного блюз-гитариста, другая – с сэндвичем «По-бой». Хештег: #ILoveNOLA.
– Было жарко, – ворчит он. – С комарами размером с твою голову.
«Так, значит, концерт был на улице?» – проглатываю я вопрос. Не хочу выглядеть как фанатка. Он никогда не говорит о работе. Или о своей жизни. Его молчание заставляет меня чувствовать себя так, будто он все еще пытается понять, достойна ли я оказаться в кругу его близких людей.
Телефон в его кармане опять начинает злобно жужжать, и он достает его,