Отец Василий, чуть не отвесив Жеке затрещину, сменил тему разговора.
– Нашли покупателя. Повезло тебе. Берут машину. – Отец Василий вернулся в гараж. – Но торгуются… Твой процент, как обычно… Холодает там…
Жека кивнул, водружая кружку на верстак.
– Пора мне, отец Василий. В аэропорт. Тут еще пешком час до людей добираться. Не подбросишь?
Температура опустилась с «блин, как же холодно!» в три часа дня, когда Жека, оглядываясь по сторонам, украдкой забрал свой брошенный у «Departure/Arrival» «опель», до «у меня щас хер отвалится!» теперь, когда он стоял возле больницы на Костюшко, куда утром отвез сбитого Цоя. Сбитого? Или все-таки нет?
Бывали этой зимой дни и похолоднее, но высокая влажность и резкий обжигающий ветер превращали сегодняшние пятнадцать градусов ниже нуля во все двадцать пять. Фью говорил, на стадионе «Санкт-Петербург» вечером играет «Зенит».
– Я бы вплетал свой голос в общий звериный вой там, где нога продолжает начатое головой. Изо всех законов, изданных Хаммурапи, самые главные – пенальти и угловой, – пробормотал Жека.
Футбол в феврале? Куда катится мир?
Жека сделал еще один кружок вокруг машины и забрался в салон. Протянул руки к печке, жалея, что нельзя забраться в нее целиком. Плохо, когда приходится выбирать между задницей, отсиженной до колючих мурашек, и задницей, замерзшей до хрустального звона.
Он взглянул на электронные часы, горящие на приборной панели. Высоко – там, где над беременными снегопадами тучами светит вечернее, красное, как на флаге японцев, зимнее солнце, – летит она. А в небе – радиоволны и два больших серебряных крыла, изогнутые на концах… Сообщение, что ее рейс наконец отправляют, упало на его айфон полчаса назад. Скоро стартовать в Пулково. Успеть дождаться бы этого разводилу.
Было во всем происходящем утром что-то ненатуральное, наигранное, хотя Цой очень убедительно стонал и морщил физиономию по дороге в рентгенкабинет и потом, когда молоденькая медсеструха повела его к хирургу. Быстро у них все случилось, без очередей – символа бесплатной медицины. И три с половиной тысячи рублей, последние Жекины деньги, уплыли из его карманов. Глядя вслед хромающему Цою, Жека почувствовал, будто вдоль его позвоночника провели сильным магнитом.
Глаза. Вот в чем дело. У Цоя они были неправильными, чересчур спокойными. В них не отражалось никакой растерянности сбитого автомобилем человека, ничего такого.
Вернувшись к поликлинике на «опеле», Жека решил проверить свои крепнущие вместе с морозом подозрения. Вспомнил, как поддерживаемый с обеих сторон Жекой и врачом Цой уверенно