– А сейчас, – сказал он, – подходите один за другим. До этого же часа завтрашнего дня я буду здесь, чтобы разрешать проблемы.
Старый Хакоб узнавал о происходящей суматохе из разговоров проходивших мимо людей. От всякого нового сообщения сердце у него распирало, каждый раз все больше и больше, пока он не почувствовал, что оно вот-вот разорвется.
– Что вы думаете об этом гринго? – спросил он.
Дон Максимо Гомес пожал плечами:
– Может быть, он филантроп.
– Если бы я умел что-нибудь делать, – сказал старый Хакоб, – я тоже мог бы решить свою маленькую проблему. У меня ведь и вовсе ерунда: двадцать песо.
– Вы отлично играете в шашки, – сказал дон Максимо Гомес.
Старый Хакоб, казалось, не обратил внимания. Но, оставшись один, завернул в газету игральную доску и коробку с шашками и отправился на поединок с сеньором Эрбертом. Он ждал своей очереди до полуночи. Наконец сеньор Эрберт нагрузился своими баулами и попрощался до следующего утра.
Он не пошел спать. Он появился в лавке Катарино, в сопровождении мужчин, которые несли его баулы, а за ним все шла толпа со своими проблемами. Он решал их одну за другой и решил столько, что в конце концов остались только женщины и несколько мужчин, чьи проблемы были еще не решены. В глубине комнаты одинокая женщина медленно обмахивалась популярной брошюрой.
– А ты, – крикнул ей сеньор Эрберт, – у тебя что за проблема?
Женщина перестала обмахиваться.
– Я не участвую в этом празднике, мистер, – крикнула она через всю комнату. – У меня нет никаких проблем, я проститутка и получаю свое от всяких калек.
Сеньор Эрберт пожал плечами. Он пил холодное пиво – рядом со своими баулами – в ожидании новых проблем. Он вспотел.
Немного позже одна женщина отделилась от сидевшей за столиком компании и тихо заговорила с ним. У нее была проблема в пятьсот песо.
– А ты за сколько идешь? – спросил ее сеньор Эрберт.
– За пять.
– Скажи пожалуйста, – сказал сеньор Эрберт. – Сто мужчин.
– Это ничего, – сказала она. – Если я достану эти деньги, это будут последние сто мужчин в моей жизни.
Он окинул ее взглядом. Она была очень юной, хрупкого сложения, но в глазах была твердая решимость.
– Ладно, – сказал сеньор Эрберт. – Иди в комнату, а я буду тебе их присылать, каждого за пять песо.
Он вышел на улицу и стал звонить в колокольчик. В семь часов утра Тобиас увидел, что лавка Катарино открыта. Все было тихо. Полусонный, отекший от пива сеньор Эрберт следил за поступлением мужчин в комнату девушки.
Тобиас тоже вошел. Девушка узнала его и удивилась, увидев в комнате.
– И ты тоже?
– Мне сказали, чтобы я вошел, – сказал Тобиас. – Мне дали пять песо и сказали