Его репутация достигла такой высоты, что перед всяким, кто удостоился чести быть сфотографированным им анфас или в профиль, двери в высшее общество открывались сами собой. Ходили слухи, что его фамилия появится в списке награжденных ко дню рождения Его величества, а на ежегодном банкете Объединенной гильдии нажимателей груш, когда сэр Годфри Студж, ее удаляющийся на покой президент, предложил выпить за его здоровье и заключил свою хвалебную речь словами: «Господа, за назначенного судьбой моего преемника, Муллинера Освободителя!», пятьсот фотографов устроили такую овацию, что бокалы на столе чуть было не полопались.
И все же он не был счастлив. Он лишился единственной девушки, которую когда-либо любил, а что без нее была слава? Что богатство? Что величайшая награда в стране?
Вот какие вопросы задал он себе как-то вечером, когда сидел в библиотеке, мрачно прихлебывая последнее виски с содовой перед тем, как удалиться ко сну. Он задал их один раз и собирался задать во второй, когда ему помешал звон дверного колокольчика – кто-то дергал его.
Кларенс в удивлении встал. Для визитов час был слишком поздним. Слуги уже легли, а потому он сам пошел к парадной двери и открыл ее. На крыльце смутно рисовалась темная фигура.
– Мистер Муллинер?
– Я – мистер Муллинер.
Неизвестный прошел мимо него в переднюю. И тут Кларенс увидел, что его лицо скрывает полумаска из черного бархата.
– Должен извиниться, мистер Муллинер, что я вынужден скрывать свое лицо, – сказал нежданный гость, следуя за Кларенсом в библиотеку.
– Ну что вы! – учтиво отозвался Кларенс. – Без сомнения, это к лучшему.
– Вы так считаете? – огрызнулся неизвестный с некоторой досадой. – Если хотите знать, я, вероятно, один из самых красивых мужчин в Лондоне. Но возложенная на меня миссия требует такой глубочайшей тайны, что я не должен быть узнан ни при каких обстоятельствах. – Он умолк, и Кларенс увидел, как сверкнули глаза в прорезях маски, молниеносно обшаривая взглядом каждый уголок. – Мистер Муллинер, вы знакомы с хитросплетениями тайной международной политики?
– Знаком.
– И вы патриот?
– Да.
– Тогда я могу говорить откровенно. Без сомнения, вам известно, мистер Муллинер, что уже некоторое время между нашей страной и некоей соперничающей державой идет борьба за дружбу и союз с еще одной некоей державой?
– Нет, – сказал Кларенс, – этого мне не говорили.
– Но дело обстоит именно так. И президент указанной державы…
– Которой?
– Второй.
– Назовем