Спорт – это не по ее части, она музыку больше любит, поэтому в футбол я обыграл Джас одной левой. Семь – два. Лучший гол забил с лета как раз левой ногой. Джас считает, что в этом году меня обязательно возьмут в команду. Она говорит, у меня волшебные бутсы и они сделают меня таким же забивалой, как Уэйн Руни. Пальцы на ногах у меня горели, как будто и впрямь от волшебства, я даже на какой-то миг поверил Джас, но потом сообразил, что все из-за нарушенного кровообращения. Ноги аж посинели. Джас спросила: «Тебе что, бутсы малы?» А я сказал: «Нет, в самый раз».
По дороге домой я страшно волновался. Джас талдычила про то, что хочет еще сделать пирсинг, но у меня все мысли были только о коврике перед дверью в холле. Я так и видел лежащий на нем сверток. Пухлый такой сверток, с прицепленной к блестящей оберточной бумаге какой-нибудь футбольной открыткой. Найджел ее, конечно, даже не подписал, а мама точно нарисовала внутри кучу поцелуев.
Уже открывая дверь, я почуял – что-то не так. Больно легко она поддалась. Я не решался опустить глаза вниз. Как это бабуля всегда говорит? Мал золотник, да дорог. Я постарался представить всякие маленькие подарочки, которые могла прислать мама, – все равно же они замечательные, хоть и не загораживают дверь. Но почему-то единственное, что пришло на ум, – это дохлая мышка, подарок от Роджера. Меня даже затошнило, и я поскорей перестал про нее думать.
Я посмотрел на коврик. Там лежал один-единственный конверт. Я узнал бабулин почерк с завитушками. Конечно, я сразу понял, что под конвертом ничего нет, но все-таки поддел его носком, на всякий случай – вдруг мама прислала что-то совсем-совсем малюсенькое. Скажем, значок «Манчестер Юнайтед», или ластик, или еще что.
Я чувствовал, что Джас смотрит на меня. Оглянулся на нее. Помню, как-то раз у меня на глазах собака выскочила на дорогу с оживленным движением. Я втянул голову в плечи, весь сморщился, так и ждал – сейчас на нее кто-нибудь наедет! Именно с таким видом Джас наблюдала, как я изучаю коврик перед дверью. Я поспешно наклонился, вскрыл конверт и нарочно громко захохотал, когда из него выпорхнула на пол бумажка в двадцать фунтов.
– Представляешь, сколько всего ты сможешь накупить на эти деньги! – сказала Джас.
Хорошо, что она ни о чем меня не спросила, потому что в горле у меня застрял комок величиной с дом.
В гостиной лязгнула и зашипела открытая жестяная банка. Джас закашлялась, чтоб я не заметил, что папа пьет в мой праздник.
– Пошли есть пирог, – сказала она и потащила меня на кухню.
Свечек у нас не было, поэтому Джас воткнула в губку пару своих ароматических палочек. Я крепко зажмурился и загадал, чтоб поскорее принесли мамин подарок. Чтоб это была большущая-пребольшущая