Когда принтер с глухим урчанием выдал последнюю страницу готового документа, Ева поднялась, расправляя плечи. Аккуратно сложив стопочку листов на стол Петру Карловичу, она принялась собираться домой. Спустя десять минут, девушка торопливо шагала по пустому темному коридору мимо закрытых наглухо дверей. В самом его конце, из незапертой приемной вырывался наружу яркий сноп света, выхватывая своим зрячим оком часть лестницы и боковой стены. «Прямо луч света в темном царстве», – усмехнулась про себя Ева. Приблизившись, она услышала раздававшиеся из-за приоткрытой двери голоса – пронзительно-писклявый и приглушенно-заискивающий.
– Господи, строит из себя великого специалиста, а на самом деле – пустое место, как и ее преподобный Петр Карлович! – донесся до девушки писклявый голос Нины Петровны, заставивший ее непроизвольно остановиться.
– Вот и я говорю, слишком много о себе в последнее время воображает! – вторил писклявому голосу приглушенно-заискивающий.
– Да у них вся семейка сумасшедшая! Мать с отцом неизвестно куда подевались – это ведь проще всего сказать, что погибли! А бабулю Вы ее видели? Стоит на нее посмотреть, так сразу поймешь, куда они сгинули. Бабку-то не трогали, наверное, по причине глубокой старости, но что она не в своем уме была – так это однозначно!
– А помните, какую трагическую сцену эта госпожа устроила, когда ее бабуля богу душу отдала? – приглушенно-заискивающий голос Качневой взвизгнул от негодования.
– Как ни помнить! Ах, не трогайте ее, у нее сумасшедшая бабуля умерла, какое горе! – писк плавно перешел в циничное хихиканье.
Ева стояла посредине коридора как вкопанная, с мертвенно- бледным окаменевшим лицом. Неимоверным усилием воли, отлепив налившиеся свинцом ноги от пола, не разбирая дальнейших слов продолжающегося диалога из-за шума и свиста в ушах, она стремительно подскочила к приемной и рванула дверь на себя. Испепеляя взглядом оторопевших участников «занимательного» разговора, Ева, вне себя от ярости, отрывочно бросила им в лицо:
– Что же вы за люди такие и как вас только земля носит! Для вас же не существует ничего святого, боже, какая мерзость!
Развернувшись, она вылетела прочь, оставив неподвижно застывших сплетниц наедине с их совестью.
Как во сне сбежала