– Пожалуйста, дай мне вытянуть тринадцатый билет.
– Ксю, думаешь с Изольдой прокатит? – усмехнулась я и чуть не подавилась, делая последний глоток из кружки.
– Вот! Это тебя бог Халявы так покарал! – выдала она в ответ на мой кашель. – Нормально все будет.
– Да иди ты со своими карами! Все нормально будет, если только Старец придет.
Я кое-как откашлялась, налила себе в стакан воды и выпила, чтобы немного смыть привкус кофейной горечи во рту, а Ксюха все колдовала над зачеткой, требуя милости в виде единственного выученного билета. Даже подошла к форточке и проорала: « Халява, приди!»
И пока мы ехали на автобусе к университету, читала исключительно «свой счастливый» билет, а я наплевала на все – уж если мне и светила задница, то она случится в любом случае.
Пашка – единственный, кому вообще сегодня можно было не приходить – маячил в крохотном палисаднике перед дверями универа, нарезая круги около памятника кому-то там очень важному. Заметил нас и ломанулся прямо через забор.
– Привет, ну вы как? – спрашивает он, и тут же попадает в цепкие ручки Ксюхи:
– Полунин, ты вообще? Расчесываться принципиально не собираешься что-ли?
– Потом как-нибудь, – Пашка вяло отмахивается от расчески и замирает лишь после того, как Ксю на него рычит:
– Полунин! Замер! Быстро!
Я смотрю на все это и начинаю смеяться. Пашка ни в какую не поддается чарам моей подруги и полностью игнорирует неслучайные случайности, которые Ксю тщательно продумывает (пуговка на блузке расстегнута исключительно для него). И если сравнивать с кем-то из собачьего царства, то, определенно, Пашка – афганская борзая. Такой же упрямый и независимый. Вот только и Ксюхе палец в рот не клади – отцапает по самый локоть при желании, а уж в плане упертости смело переплюнет всех борзых вместе взятых. Если задалась целью, хрен отцепится. Как Град. И рано или поздно Пашке Полунину можно будет петь последнюю песню своей свободной жизни: одной конкурентке, покусившейся на нашего «афганца», Ксю очень недвусмысленно расписала все возможные травмы и даже погрозила маленьким кулачком, на всякий пожарный.
«Точно напою!» – решаю я, мысленно подписывая Пашке билет в один конец.
– Оксана!
Полунин взбрыкивает, когда его шевелюру все же приводят в порядок, и тут же получает в лоб за то, что одним движением руки разрушает идеальный пробор.
– Только попробуй! – Ксюха откровенно бесится и снова принимается за «афганца».
– На зачёт опоздаете. Ксюха, мне так не нравится! Алиса, ну скажи ты ей! – Пашкины попытки спастись от расчёски выводят мое веселье на уровень истерики.
Я хохочу, как сумасшедшая. «Афганец» до победного брыкается, отстаивая свой персональный хаос на голове, а «питбуль» с расчёской раз за разом лупит его по рукам, стоит Пашке внести